Политическая идеология представляет собой одну из наиболее влиятельных форм политического сознания, воздействующую на содержание властных отношений, орудие “духовного княжения” (Макиавелли) той или иной политической силы. Со времени появления соответствующего термина (его ввел французский ученый А. де Треси в XVIII в.) в науке сложились различные взгляды на это духовное явление. Так, основоположник теории идеологии К. Маркс видел в ней, прежде всего форму иллюзорного сознания, вызванную противоречиями производственных отношений. К. Мангейм также понимал ее как совокупность ложных представлений. Однако большее внимание он уделял ее функциональным характеристикам и, в частности, способности сплачивать людей, аккумулировать их политическую энергию.

Американский теоретик Л. Саджент полагал, что идеология, вырабатывая определенные цели и ценности политического развития, в то же время огрубляет решение практических проблем. Его соотечественник Ф. Уоткинс считал, что идеология всегда противостоит статус-кво и является политическим фактором, сохраняющим значительный преобразующий потенциал. Неомакиавеллисты (Р. Моска, Р. Михельс, В. Парето и др.) гиперболизировали политическую идеологию, рассматривая даже формы эстетического и религиозного сознания как специфические формы ее проявления, порожденные нуждами легитимизации власти. В то же время, несмотря на признание многими видными учеными весьма высокой роли политической идеологии в обществе, в политической мысли бытуют и представления, характеризующие ее как “служанку власти”, не имеющую в политике сколь-нибудь серьезного веса.

И все же большинство ученых трактуют политическую идеологию как определенную доктрину, оправдывающую притязания той или иной группы лиц на власть (или ее использование) и добивающуюся в соответствии с этими целями подчинения общественного мнения собственным идеям. Следовательно, политическая идеология -- это разновидность корпоративного сознания, отражающая сугубо групповую точку зрения на ход политического и социального развития, отличающаяся склонностью к духовному экспансионизму.

Политическая идеология является по преимуществу духовным орудием элиты. Именно от тактики поведения последней зависит степень идейного оформления тех или иных групповых интересов. Однако реальная роль политической идеологии в отношениях власти зависит от характера овладения ею общественным сознанием.

Таким образом, основными функциями политической идеологии являются:

1. овладение общественным сознанием;

2. внедрение в него собственных критериев оценки прошлого, настоящего и будущего

3. создание позитивного образа в глазах общественного мнения предлагаемых ею целей и задач политического развития.

При этом политическая идеология призвана не столько распространять, пропагандировать свои цели и идеалы, сколько добиваться целенаправленных действий граждан, во исполнение поставленных ею задач.

С точки зрения политических функций, идеология стремится сплотить, интегрировать общество либо на основе интересов какой-нибудь определенной социальной (национальной, религиозной и др.) группы, либо для достижения целей, не опирающихся на конкретные слои населения (например, идеология анархизма, фашизма). При этом, помимо рациональных -- нередко теоретически обоснованных положений, любая идеология предполагает некую дистанцированность от действительности, исповедует те цели и идеалы, которые людям предлагается воспринимать на веру. В меньшей степени таким налетом верований обладает официальная идеология, направляющая реальный курс государственной политики и потому в основном приукрашивающая действительность. Особой же предрасположенностью к утопизму обладают идеологии оппозиционных сил, как правило, ожидающие от власти значительно большего, чем она может дать, и стремящиеся с помощью красивого идеала привлечь к себе массы сторонников.

Поскольку политическая идеология представляет собой духовное образование, специально предназначенное для целевой и идейной ориентации политического поведения граждан, необходимо различать следующие уровни ее функционирования:

-- теоретико-концептуальный, на котором формулируются основные положения, раскрывающие ценности и идеалы определенного класса (нации, государства) или приверженцев какой-то определенной цели политического развития. Иными словами, здесь представлены те идеи и принципы, во имя которых “совершаются государственные перевороты <...> умирают и возрождаются общества”.

-- программно-политический, на котором социально-философские принципы и идеалы переводятся в программы, лозунги и требования политической элиты, формируя таким образом нормативную основу для принятия управленческих решений и стимулирования политического поведения граждан. И если политические принципы формируют приверженцев и предполагают дискуссии(3) сторонников разных ценностей, то программы разрабатываются для ведения непосредственной политической борьбы, предполагающей подавление (нейтрализацию) оппонентов. Причем между концептуальным и программным уровнями могут существовать и определенные противоречия, в результате которых некоторые принципы, как писал Б. Чичерин, нельзя узнать в оформлении их “самых рьяных обожателей”.

-- актуализированный, который характеризует степень освоения гражданами целей и принципов данной идеологии, меру их воплощения в практических делах и поступках. Данный уровень может характеризоваться довольно широким спектром вариантов усвоения людьми идеологических установок: от легкой смены политических позиций, не затрагивающих гражданские убеждения, до восприятия людьми своих политических привязанностей как глубинных мировоззренческих ориентиров. Идеологии, обладающие способностью определять принципы социального мышления людей, упорядочивать в их сознании картины мира, являются “тотальными” (К. Мангейм). Те же системы политических требований и воззрений, которые ставят задачи частичного изменения форм правления, функций государства, систем выборов и другие цели, не способные повлиять на мировоззренческие представления граждан, выступают как “частные” (Н. Пуланзас). Падение влияния идеологии на общественное мнение или распространение технократических представлений, отрицающих возможность воздействия социальных ценностей на политические связи и отношения, ведет к деидеологизации политики.

2. Основные идеологические течения в современном мире

Унаследовав ряд идей древнегреческих мыслителей Лукреция и Демокрита, либерализм как самостоятельное идеологическое течение сформировался на базе политической философии английских просветителей Д. Локка, Т. Гоббса, А. Смита в конце XVII-- XVIII вв. Связав свободу личности с уважением основополагающих прав человека, а также с системой частного владения, либерализм положил в основу своей концепции идеалы свободной конкуренции, рынка, предпринимательства. Соответственно ведущими политическими идеями либерализма были и остаются правовое равенство граждан, договорная природа государства, а также в более позднее время сформировавшееся убеждение о равноправии соперничающих в политике “профессиональных, экономических, религиозных, политических ассоциаций, ни одна из которых” не может иметь “морального превосходства и практического преобладания над другими”.

С момента своего возникновения либерализм отстаивал критическое отношение к государству, принципы высокой политической ответственности граждан, религиозную веротерпимость и плюрализм, идею конституционализма. Главными проблемами либеральной идеологии всегда были определение допустимой степени и характера государственного вмешательства в частную жизнь индивида, совмещение демократии и свободы, верности конкретному Отечеству и универсальных прав человека.

Попытки решения этих вопросов привели к возникновению в либерализме многочисленных внутренних течений. Так, в XX в. наряду с традиционным либерализмом сформировались направления, пытавшиеся соединить его основные ценности с тотальной опорой на государство, или с социально ориентированными идеями, утверждавшими большую ответственность общества за благосостояние людей, нежели отдельного индивида, либо с представлениями, напрочь отрицавшими социальную направленность деятельности государства (“консервативный либерализм”) и т.д.

В целом же, усиление элементов государственной идеологии и социальных целей, адаптировавших традиционные ценности либерализма к экономическим и политическим реалиям второй половины XX в., заставило говорить о его исторически обновленной форме -- неолиберализме. Важнейшим достоинством политической системы здесь провозглашалась справедливость, а правительства -- ориентация на моральные принципы и ценности. В основу политической программы неолибералов легли идеи консенсуса управляющих и управляемых, необходимости участия масс в политическом процессе, демократизации процедуры принятия управленческих решений. В отличие от прежней склонности механически определять демократичность политической жизни по большинству, стали отдавать предпочтение плюралистическим формам организации и осуществления государственной власти. Причем Р. Даль, Ч. Линдблюм и другие неоплюралисты считают, что чем слабее правление большинства, тем оно больше соответствует принципам либерализма. Правда, представители праволиберальных течений (Ф. Хайек, Д. Эшер, Г. Олсон) полагают, что при плюрализме способны сформироваться механизмы экспроприации(9) большинством богатого меньшинства, а это может поставить под угрозу основополагающие принципы либерализма.

В то же время сохранившаяся в неолиберализме ориентация по преимуществу на публичные виды человеческой жизнедеятельности (политическую активность, предприимчивость, свободу от предрассудков и т.п.), традиционное отношение к морали как к частному делу человека (что способствует укреплению отнюдь не всех связей и отношений в обществе, а временами несет и опасность атомизации социума) ограничивают электоральную базу этих представлений в современных условиях. С другой стороны, именно основные ценности либерализма обусловили коренное изменение в массовых политических воззрениях во многих странах мира, легли в основу многих национальных идеологий, ориентиров неоконсерватизма и христианско-демократической идеологии. На либеральной основе развились многообразные теории политического участия, демократического элитизма и т.д. И видимо, эти грандиозные исторические изменения, вызванные влиянием либерально-демократических ценностей, позволили ряду зарубежных теоретиков (например, Ф. Фукуяме) полагать, что мировое сообщество уверенно движется к “концу истории”, т.е. универсализации государств, воплощающих принципы свободы и равенства граждан и потому способных решить все фундаментальные проблемы человеческого сообщества.

Консерватизм как политическая идеология являет собой не только систему охранительного сознания, предпочитающую прежнюю систему правления (независимо от ее целей и содержания) новой, но и весьма определенные ориентиры, и принципы политического участия, отношения к государству, социальному порядку и т.д. Предпосылкой возникновения этих базовых представлений стали “успехи” либерализма после Великой Французской революции 1789 г. Потрясенные попытками радикального политического переустройства, духовные отцы этого направления -- Ж. де Местор, Л. де Бональд и особенно Э. Берк -- пытались утвердить мысль о противоестественности сознательного преобразования социальных порядков. Их система воззрений базировалась на приоритете преемственности перед инновациями, на признании незыблемости естественным образом сложившегося порядка вещей, предустановленной свыше иерархичности человеческого сообщества, а стало быть, и привилегией известных слоев населения, а также соответствующих моральных принципов, лежащих в основе семьи, религии и собственности. По их мнению, сохранение прошлого способно снять все напряжение настоящего и потому должно рассматриваться как моральный долг по отношению к будущим поколениям. Понятно, что такие принципы отрицали оптимизм либеральной идеологии относительно общественного прогресса, тот дух индивидуальной свободы, который, с точки зрения консерваторов, разрушал целостность человеческого сообщества.

На основе этих фундаментальных подходов сформировались и окрепли характерные для консервативной идеологии политические ориентиры, в частности отношение к конституции как к проявлению высших принципов (которые не могут произвольно изменяться человеком), воплощающих неписаное божественное право, убежденность в необходимости правления закона и обязательности моральных оснований в деятельности независимого суда, понимание гражданского законопослушания как формы индивидуальной свободы и т.д. И это заставляло консерваторов сомневаться в ценностях эгалитаризма, препятствовало отождествлению демократии со свободой и эффективным управлением обществом.

Правда, защищая ценности и институты индустриального общества, консерватизм, как и либерализм, стал противиться государственному вмешательству в экономику, способному затормозить развитие свободного рынка, конкуренции, а, следовательно, и нарушить привилегии представителей крупного капитала.

Эти основополагающие идеи и принципы, однако, заметно модифицировались в процессе общественного прогресса. Так, кризисное развитие индустриальных держав в начале XX в. спровоцировало появление различного рода реакционных консервативных течений: антисемитизма, расизма, иррационализма, национализма и др., которые выказали полное неприятие демократии и стали проповедовать социальную и национальную дискриминацию. Здесь проявился в целом нехарактерный для консерватизма -- уверенного в способности политики смягчать социальную напряженность -- радикализм, стремление к силовым способам разрешения конфликтов.

В послевоенный период, когда консерватизм вынужден был обратиться к более тонкой и сложной апологетике капиталистического образа жизни, возникли новые формы этой идеологии. Так, попытки обосновать “третий” (в отличие от предлагаемых либерализмом и социализмом) путь общественного развития, наряду с традиционными течениями, вызвали к жизни разнообразные национальные формы консерватизма, а также технократический (А. Гелен, X. Шельски, Г. Фрейер), христианско-католический, “реформаторский” консерватизм и другие типы этой идеологии. Значительно мягче относясь и к государственному регулированию производства, и к участию населения в управлении, эти идейные течения решительно ставили вопрос об укреплении законности, государственной дисциплины и порядка, не признавали инициированных реформ. Консерваторы, в стремлении с собственных позиций пересмотреть идею демократии, предлагали даже дополнить выборность народных представителей выдвижением в органы управления наиболее “достойных” (с точки зрения властей) граждан.

Последние десятилетия обозначили явное стремление консерватизма, с одной стороны, к иррациональным идеям реакционного толка (например “новые правые” во Франции), а с другой -- к большей склонности к либеральным ценностям. Второе направление эволюции консервативных идей наиболее ярко проявилось в неоконсерватизме(14) -- идеологическом течении, сформировавшемся в качестве своеобразного ответа на экономический кризис 1973--1974 гг., массовые молодежные движения протеста в Западной Европе и расширение влияния кейнсианских идей.

В целом неоконсерватизм весьма удачно приспособил традиционные ценности консервативного толка к реалиям позднеиндустриального (постиндустриального) этапа развития общества. Многообразие стилей жизни и усиление всесторонней зависимости человека от технической среды, ускоренный темп жизни и нарушение духовного и экологического равновесия -- все это породило серьезный ориентационный кризис в общественном мнении западных стран, поставило под сомнение многие первичные ценности европейской цивилизации. В этих условиях неоконсерватизм и предложил обществу духовные приоритеты семьи и религии, социальной стабильности, базирующейся на моральной взаимоответственности гражданина и государства и их взаимопомощи, уважении права и недоверии к чрезмерной демократизации, крепком государственном порядке и стабильности. Сохраняя внешнюю приверженность рыночному хозяйствованию, привилегированности отдельных страт и слоев, эти ориентиры были четко направлены на сохранение в обществе и гражданином чисто человеческих качеств, универсальных нравственных законов, без которых никакое экономическое и техническое развитие общества не заполнит образовавшегося в людских душах духовного вакуума.

Основная ответственность за сохранение в этих условиях человеческого начала возлагалась на самого индивида, который должен прежде всего рассчитывать на собственные силы и локальную солидарность сограждан. Такая позиция должна была поддерживать в нем жизнестойкость и инициативу и одновременно препятствовать превращению государства в “дойную корову”, развращающую человека своей помощью. Эта модель отличалась от либеральной, сориентированной на предоставленного самому себе индивида, которому надлежит самостоятельно отыскивать смысл бытия, “договариваться” с государством и т.д. Государство неоконсерваторов должно было основываться на моральных принципах и сохранении целостности общества, обеспечивать необходимые индивиду жизненные условия на основе законности и правопорядка, предоставляя возможность образовывать политические ассоциации, развивая институты гражданского общества, сохраняя сбалансированность отношений общества с природой и т.д. И хотя предпочтительным политическим устройством для такой модели взаимоотношений гражданина и государства становилась демократия, все же основные усилия теоретики неоконсерватизма (Д. Белл, 3. Бжезинский, Н. Кристолл и др.) тратили на разработку программ, преодолевающих дефицит управляемости обществом (из-за чрезмерного вовлечения в политику населения), защищающих государство от социальных “перегрузок”, модернизирующих механизмы защиты элитизма, совершенствующих средства урегулирования конфликтов и проч. При этом в американских версиях неоконсерватизма акценты, как правило, делались на определении путей эволюции государственности и организации власти, в то время как в западноевропейских течениях предпочтение отдавалось сохранению социокультурной среды, усовершенствованию нравственных традиций общества и стимулированию социальной активности индивида.

Конечно, предлагаемые неоконсерватизмом программы экономического роста и сохранения политической стабильности (предполагавшие разрешение проблем, вызванных ростом благосостояния, новое понимание роли планирования, регулирования уровня занятости и т.д.) не могли решить многие вопросы общественного развития государств, втягивавшихся в постиндустриальный период эволюции (например инфляции, обнищания населения). Однако по сравнению с его способностью дать человеку относительно целостную картину мира, отвечающую его основным нуждам и запросам, все эти частности отходили на второй план. Главное, что неоконсерватизм, согласовав рациональное отношение к действительности с моральными принципами, дал людям ясную формулу взаимоотношений между социально ответственным индивидом и политически стабильным государством.

Неоконсерватизм обнажил те черты консервативной идеологии и образа мысли, которые сегодня оказались способными защитить человека на новом технологическом витке индустриальной системы, определить приоритеты индивидуальной и общественной программ жизнедеятельности, очертить облик политики, способной вывести общество из кризиса. Более того, на такой идейной основе неоконсерватизм синтезировал многие гуманистические представления не только либерализма, но и социализма(15), а также ряда других учений. И хотя неоконсервативной идеологии придерживаются только некоторые крупные политические партии в западных странах (республиканская в США, либерально-консервативная в Японии, консервативная в Англии), круг приверженцев этой идейной ориентации все больше расширяется во всем мире.

Идеи социализма известны в мире с древнейших времен, однако теоретическое обоснование и идеологическое оформление они получили только в XIX в. Большое значение для их концептуализации имели эгалитаристские идеи французского мыслителя Ж.Ж. Руссо и воззрения его соотечественника Ф. Бабёфа о классовой принадлежности граждан и необходимости насильственной борьбы за общественное переустройство.

В целом социализм недооценивает, а то и вовсе отрицает, значение экономической свободы индивидов, конкуренции и неодинакового вознаграждения за труд как предпосылок роста материального благосостояния человека и общества. В качестве заменяющих их механизмов рассматриваются нетрудовое перераспределение доходов, политическое регулирование экономических и социальных процессов, сознательное установление государством норм и принципов социального равенства (неравенства) и справедливости. Иначе говоря, главными прерогативами в социалистической доктрине обладает государство, а не индивид, сознательное регулирование, а не эволюционные социальные процессы, политика, а не экономика.

Первые попытки очертить идеал этого общественного устройства предпринимались мыслителями Нового времени Т. Мором и Т. Кампанеллой, а в конце XVIII -- начале XIX в. т.н. утопическими социалистами Сен-Симоном, Фурье и Оуэном. В середине XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс дали теоретическое обоснование социализма, связав его осуществление с процессом исторического становления более отдаленного общества “всеобщего изобилия” -- коммунизма. В. И. Ленин, пытаясь соединить эти идеи с рабочим движением в России и разработав учение об этапах социалистической революции, о сломе “буржуазной государственной машины”, “диктатуре пролетариата” и т.д., рассматривал социализм как непосредственную политическую цель деятельности партии “нового типа”.

Однако, пытаясь обосновать, почему революции происходят в менее, а не в более развитых капиталистических странах, стремясь создать новое общество в соответствии с марксистской доктриной, Ленин и его соратники стали проводниками фундаменталистского течения в “научном социализме”. В то же время ряд немецких теоретиков (К. Каутский, А. Бебель, Э. Бернштейн), позитивно трактуя роль государства (демократической республики) в общественных преобразованиях и утверждая приоритет мирных, эволюционных средств достижения целей, стали основоположниками теоретического ревизионизма в “научном” обосновании социализма, положив начало социал-демократической идеологии.

Теоретическое противоборство марксистско-ленинской и социал-демократической идеологий на протяжении всего XX столетия породило ряд существенных различий в попытках реализации принципов “социально справедливого общества”.

Так, ленинский фундаментализм послужил основой для возникновения сталинского режима, теоретики которого, выдвинув идею об усилении классовой борьбы по мере социалистического строительства, создали идейную основу для обеспечения общественных преобразований (обобществления производства, индустриализации народного хозяйства, коллективизации села и т.д.) средствами террора и геноцида гражданского населения.

Стремление укрепить социалистический строй без присутствия иностранных войск (как это случилось в Восточной Европе) в бывшей Югославии породило т.н. титоизм (И. Тито -- генеральный секретарь компартии, а впоследствии Президент Югославской Республики). Эту версию социализма отличали установки на мирное сосуществование с капиталистическими государствами, признание внутренних конфликтов и противоречий социалистического строительства, необходимости ведения борьбы с главным внутренним врагом -- бюрократией, стремление установить рыночные отношения и ограничить роль коммунистической партии.

Попытка реализовать идеи социализма в послевоенном Китае породила еще одну прикладную разновидность социализма -- маоизм (по имени генерального секретаря КПК Мао Цзедуна). Отрицая священные для марксистов “общие закономерности” социалистического строительства, Мао тем не менее взял за основу сталинскую идею о необходимости борьбы с внешними и внутренними врагами, раскрасив ее теорией “партизанской борьбы” (сделавшей маоизм весьма популярным в ряде стран Индокитая, Африки и Латинской Америки). При этом главной исторической силой движения к социализму стало крестьянство, призванное “перевоспитывать” интеллигенцию и другие слои населения в революционном духе. Понятно, что эти пути продвижения к “светлому будущему” были оплачены массовыми жертвами китайского населения (особенно во времена “культурной революции”).

Но XX век продемонстрировал не только непрекращающиеся попытки практического воплощения ортодоксальных версий социализма. Характерной и весьма показательной чертой нынешнего столетия были настойчивые стремления многих мыслителей модернизировать и теоретическую основу социалистической идеологии. Так, австро-марксисты М. Адлер и О. Бауэр пытались создать “интегративную” концепцию социализма, объединяющую идеи коммунизма и социал-демократии; А. Шафф и Г. Петрович обосновывали доктрину “гуманистического” марксизма; разрабатывались теории “экологического” и “христианского” социализма и т.д. Однако при всей привлекательности идей социальной справедливости расхождение предписаний теории социализма с реальными тенденциями мирового развития в XX в., а самое главное, их явная склонность к силовым средствам управления, неразрывная связь с имиджем тоталитарных режимов Сталина, Кастро, Чаушеску значительно ослабили политическое влияние этой идеологии в современном мире.

Наибольшее влияние на общественное сознание в XX в. (в основном в европейских странах) оказала социал-демократическая идеология, всегда отстаивающая приоритеты социального и межгосударственного мира и связывающая идеалы справедливого общественного устройства с принципами свободы и солидарности. Представления о постепенном реформировании буржуазного общества неразрывно соотносились в ее доктрине с отказом от классовой борьбы, принципами народовластия, социальной защищенности тружеников и поощрением рабочего самоуправления. Проповедуемая социал-демократией концепция “социального партнерства” (заменившая и усовершенствовавшая концепцию классовой борьбы) в условиях стабильного политического развития стала весьма привлекательной программой политического движения. Однако неосуществленность выдвигавшихся ими моделей “демократического социализма”, трудности, связанные с реализацией “государства всеобщего благоденствия”, смена общественного строя в большинстве стран “реального социализма” и др. негативно сказались на влиянии социал-демократии в мире.

Сегодня в политической науке сложилось двоякое понимание фашизма. Одни ученые понимают под ним конкретные разновидности политических идеологий, сформировавшихся в Италии, Германии и Испании в 20--30-х гг. нынешнего столетия и служивших популистским средством выхода этих стран из послевоенного кризиса. Родоначальником фашизма явился бывший лидер левого крыла итальянских социалистов Б. Муссолини. Его теория, базировавшаяся на элитарных идеях Платона, Гегеля и концепции “органистского государства” (оправдывающего агрессивные действия властей во имя блага преданного ему населения), проповедовала крайний национализм, “безграничную волю” государства и элитарность его политических правителей, прославляла войну и экспансию(25).

Характерной разновидностью фашизма был и национал-социализм Гитлера (А. Шикльгрубера). Немецкая версия фашизма отличалась большей долей реакционного иррационализма (“германский миф”), более высоким уровнем тоталитарной организации власти и откровенным расизмом. Использовав идеи расового превосходства А. Гобино, а также ряд положений философии И. Фихте, Г. Трейчке, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, теоретики германского фашизма построили свою идеологию на приоритете социальных и политических прав некоего мифического народа -- “арии”. В соответствии с признанием его привилегированности была провозглашена политика поддержки государств “культуросозидающих рас” (к настоящим ариям были отнесены немцы, англичане и ряд северных европейских народов), ограничения жизненного пространства для этносов, “поддерживающих культуру” (к ним причисляли славян и жителей некоторых государств Востока и Латинской Америки) и беспощадного уничтожения “культуроразрушающих” народов (негров, евреев, цыган). Здесь государству отводилась уже второстепенная роль, а главное место занимала раса, защита целостности которой оправдывала и предполагала политику экспансионизма, дискриминации и террора.

Конкретно-исторические трактовки фашизма позволяют увидеть его политические очертания помимо названных государств также во франкистской Испании, Японии 30--40-х гг., Португалии при А. Салазаре, Аргентине при президенте Пероне (1943-- 1955), Греции конца 60-х, в отдельные периоды правления в Южной Африке, Уганде, Бразилии, Чили.

Другая точка зрения интерпретирует фашизм как идеологию, не имеющую определенного идейного содержания и формирующуюся там и тогда, где и когда на первый план в идейных и практических устремлениях политических сил выступают цели подавления демократии, а жажда насилия и террора заслоняют задачи захвата и использования власти. Таким образом, наиболее предпочтительной идейной основой для фашизма являлись бы доктрины, содержащие признание превосходства тех или иных расовых, этнических, классовых, земляческих и иных групп общества. Поэтому от фашистского перерождения не застрахованы ни национальные, ни коммунистическая, ни религиозные и другие идеологии, стоящие на принципах политического переустройства общества, сохраняющего привилегированное положение для “коренного населения”, приверженцев “подлинной веры”, “гегемона исторического процесса” и предлагающие радикальные средства для обеспечения этим группам требуемого общественного статуса.

Понимая таким образом фашизм, общество должно крайне внимательно относиться к появлению на политическом рынке идей, стремящихся закрепить чье-либо социальное превосходство в ущерб другим гражданам и не желающих останавливаться ни перед какой социальной ценой для достижения поставленных целей. И хотя такое отношение к фашизму драматизирует авторитарные методы управления в демократических режимах, однако оно позволяет своевременно увидеть опасность нарастания насилия, национального милитаризма(26), вождизма и других черт этой агрессивной идеологии, чреватой разрушением цивилизованного облика общества.

В странах, где идет процесс становления национальных общностей, осуществляется консолидация государств на моно- или полиэтнической основе, серьезную политическую роль играют национальные идеологии. Так, например, Западная Европа пережила бум национальных идеологий в конце XIX -- первой трети XX в. И в настоящее время процесс европейской интеграции, поддерживаемый соответствующими институтами (Европарламентом, Евросоветом и др.), обусловил едва ли не повсеместное -- особенно в Нидерландах, Бельгии, Люксембурге -- преобладание евроцентризма над национальными пристрастиями людей. В то же время в Югославии, России, большинстве республик, образовавшихся на месте бывшего СССР, национальные идеологии начинают доминировать в политической жизни общества.

В целом идеологии этого типа выражают политические требования граждан, чьи интересы в повышении своего социального статуса связываются с национальной принадлежностью. Концептуально-теоретические основы этих идеологических течений прежде всего выражают то или иное понимание природы национальной группы, которая может трактоваться либо в качестве общности, складывающейся на основе единых экономических условий жизни людей, территории, языка и определенных черт духовной культуры (марксистская традиция); либо культурной общности, интегрируемой политическими событиями и институтами (М. Ве-бер); либо воплощения “национального духа”, поддерживаемого культурными нормами, ценностями и символами (Дж. Бренд); либо народа, которому ниспослано божественное откровение (исламская традиция), и т.д.

В соответствии с внешними условиями и уровнем национального самосознания населения политические силы могут выдвигать требования либо защиты культурной самобытности национальной диаспоры (вплоть до образования самостоятельной государственности); либо расширения геополитического пространства для жизни нации или, напротив, -- защиты собственной территории и национального суверенитета от внешних посягательств; либо создания привилегий для лиц “коренной национальности” или же -- интенсивного расширения интернациональных контактов и т.д.

Таким образом, политические движения, стимулируемые национальными идеологиями (национализм), в одних странах могут способствовать разрешению межнациональных конфликтов, усилению культурной однородности и, стало быть, интеграции общества (Швейцария, страны Бенилюкса и др.). В других, создавая очаги сепаратизма(14) и этнического гегемонизма, национализм может подрывать целостность общества и стабильность политического правления (движение басков в Испании, сербов в Боснии и т.д.). Национальные идеологии могут стать источником укрепления межгосударственных отношений (так, в большинстве стран Западной Европы отстаивание национальных интересов не связывается с усилением враждебности к другим государствам), а могут создавать острые противоречия между государствами, особенно в связи с проведением политики по отношению к своим национальным землячествам на чужих территориях (например, между Боснией и Сербией, Россией и Латвией).

В ряде случаев национальные идеологии используются в качестве прикрытия для решения проблем, не связанных с условиями существования того или иного этноса. Например в конце 80 -- начале 90-х гг. Прибалтийские республики под флагом защиты интересов коренных национальностей пытались решить весь комплекс проблем с бывшим союзным государством (в частности вопросы хозяйственных взаимоотношений, усиления экономической самостоятельности, обеспечения оптимальных условий роста уровня жизни граждан и т.д.).

Конечно, ни разнообразие национальных идеологий, ни перечисленные выше идейные течения не исчерпывают всего духовного богатства политической жизни современного мира. Перестроить политическую вселенную на собственных принципах, повлиять на умонастроения людей хотят и доктрины, строящие свои требования на основании религиозных постулатов и ценностей (в том числе и те, что увязывают собственную картину мира с демократическими идеалами -- как, например, христианско-демократическая идеология, а также те, которые исповедуют фундаменталистские воззрения: ортодоксальный иудаизм, сикхизм, исламский фундаментализм и др.), различные лево- и пра-ворадикальные идеологии (например, соответственно, неотроцкизм и “новые правые”). Существенное политическое влияние в отдельных странах оказывает идеология “комьюнити” (проповедующая “новый стиль жизни” путем создания различных соседских, профессиональных и прочих общин, построенных в духе братства и локальной солидарности граждан, стремящихся к “немедленному счастью”), феминизм (борющийся за полное равноправие женщин в обществе), различные экологические (“зеленые”) идеологии (например “комплюралистическое” учение, стремящееся предотвратить самоуничтожение человечества путем сохранения окружающей среды, развития коллективного капитала и прекращения роста населения), многочисленные футурологические концепции и т.д.

Причем, если в социально стабильных странах влияние политических идеологий на общественное сознание по преимуществу снижается, то в государствах, переживающих процесс модернизации, выбора путей дальнейшего развития, эти орудия духовной мобилизации играют все возрастающую роль в борьбе за захват и использование власти.

3. Сущность и особенности политической психологии

Роль духовных факторов в политике отнюдь не ограничивается воздействием на людей идеологических доктрин и программ. Не менее, а нередко и более существенное значение для политики имеет другая форма политического сознания -- политическая психология.

Политическая психология представляет собой совокупность духовных образований, которые содержат в основном эмоционально-чувственные ощущения и представления людей о политических явлениях и которые складываются в процессе их (людей) непосредственного взаимодействия с институтами власти и своего политического поведения. К политико-психологическим явлениям относятся как универсальные чувства и эмоции человека, специфически проявляющиеся в политической жизни (например, гнев, любовь, ненависть и др.), так и те ощущения, которые встречаются только в политической жизни (чувства симпатии и антипатии к определенным идеологиям или лидерам, чувства подвластности государству и проч.).

В силу неустранимости у человека эмоционально-чувственного восприятия действительности политическая психология опосредует все формы и разновидности его политических взаимодействий и, стало быть, присутствует на всех этапах политического процесса. Таким образом, политическая психология -- это универсальный духовный фактор, оказывающий постоянное влияние на политическое поведение людей и институты власти.

Однако политическая психология -- не просто важная и влиятельная форма политического сознания. Ее неустранимость из политической деятельности превращает психологию и в своеобразный универсальный измеритель всей политики в целом. Иными словами, власть, государство, партии, разнообразные политические поступки субъектов, а также другие явления политики могут быть представлены как те или иные формы психологического взаимодействия людей.

Такой взгляд на политику позволяет раскрыть ее специфические свойства, демонстрировать ее новые возможности и законы эволюции. Однако он же на время заставляет порой преувеличивать значение психологических зависимостей.

В политологии сложилось целое направление, абсолютизирующее роль психологических факторов. Его представители однозначно сводят все причины возникновения революций и тираний, демократизации или реформирования к психологическим основам политического поведения людей. Даже массовые политические процессы объясняются психологическими качествами индивида или малой группы (Э. Фромм, Г. Олпорт, Е. Богарус и др.). В таком случае “человек политический” понимается как продукт личностных психологических мотивов, перенесенных в публичную сферу (Г. Ласуэлл). Сама же политика толкуется как “явление психологическое в первую очередь, а потом уже идеологическое, экономическое, военное и др.”.

Но взгляд на политику с психологической точки зрения не только заставляет учитывать зависимость осуществления тех или иных ролей политического субъекта от его чувств и эмоций. Психологические свойства рассматриваются как фактор, который и влияет на его поведение, и предопределяет возникновение самих этих ролей и функций. Например, природа такого явления, как политический экстремизм(29), зачастую объясняется не столько его социальными причинами (невстроенностью групп в общественную систему или их неумением представлять свои интересы в легальных органах власти), сколько психологическими. Как доказано многочисленными исследованиями, этот тип политического поведения людей всегда базируется на гипертрофированных иррациональных мотивациях, которые в свою очередь чаще всего являются следствием некой психической ущербности человека, тормозящей его рациональный выбор и заставляющей обращаться к подобным видам деятельности. Так, по данным некоторых социологических исследований, у правых и левых экстремистов обнаружено, что, по сравнению со сторонниками других политических течений, они значительно чаще испытывают чувства социальной изолированности, одиночества, бессмысленности жизни, тревоги за свое будущее.

Такого рода примеры показывают, что для анализа политики принципиальное значение имеют представления о психологических типах взаимодействующих с государством людей. Ведь от того, является человек более склонным к экзальтации или рационализму, стремится он жестко придерживаться установленных правил (ригидность) или он обладает подвижной, пластично изменяющейся в соответствии с обстановкой системой чувств (лабильность) и другими психологическими свойствами, в значительной мере зависят и содержание политических требований людей к власти, и характер их реального взаимодействия с государством. Классическим примером внутреннего соответствия властных и личных структур в жестких режимах правления стала характеристика американским ученым Т. Адорно “авторитарного” типа личности, поддерживающего систему власти своим догматизмом(17), ригидностью, агрессивностью, некритическим восприятием групповых ценностей и шаблонным мышлением.

Нельзя не отметить и громадное значение для политики психологических свойств политических лидеров. Например, компульсивность (выражающаяся в навязчивом стремлении все сделать наилучшим образом) или демонстративность (характеризующая стремление лидера прежде всего привлечь внимание общественности к собственной персоне) как доминанты стиля политического лидера могут существенно повлиять на характер принимаемых в государстве решений и даже изменить некоторые параметры политической системы в целом.

Необходимость учета психологических свойств субъектов политики диктуется и тем, что эмоционально-чувственные ощущения существеннейшим, а нередко и решающим образом влияют на восприятие человеком политических явлений. Как показывает опыт, именно психологические компоненты чаще всего организуют и определяют те субъективные образы лидеров и других политических явлений, государства, власти, которые складываются у человека. Именно чувства заставляют человека оценивать политические явления в зависимости от того, какими они отражаются в его сознании, а не от их реального содержания. Например, недоверие к той или иной партии или режиму в целом может сформироваться у человека не на основе анализа их программы и действий, а за счет негативного отношения, скажем, к неэтичному поступку их лидера или просто на основе неведомым образом возникшей антипатии или симпатии. Таким образом, человек воспринимает политическую реальность чаще всего такой, какой она представляется его чувствам и эмоциям, которые, действуя по собственным законам, вполне могут неадекватно отражать окружающий мир.

Зная законы формирования психологических образов, можно определять их структуру и направленность, тем самым успешно влияя на отношения граждан к государству и на их индивидуальное поведение. В истории немало примеров того, как отдельные правители, создавая очаги временного психологического возбуждения у населения, подавляли структуры его рационального мышления, а также, используя другие приемы манипулирования сознанием, заставляли людей испытывать чувства единения с государством и ненависти к его врагам, объединяться вокруг лидера и переживать при этом массовое воодушевление, утрачивать ощущение реальности или понижать восприимчивость к тем проблемам, которые невыгодны власть имущим.

Отражая и интерпретируя политику в эмоционально-чувственной форме, политическая психология представляет собой т.н. “практический” тип политического сознания. Если, к примеру, идеология является продуктом специализированного сознания, плодом теоретической деятельности группы людей, то политическая психология формируется на основе практического взаимодействия людей друг с другом и с институтами власти. И в этом смысле она характеризует те ощущения и воззрения людей, которыми они пользуются в повседневной жизни.

В теории, чтобы отобразить эту форму “естественного”, обыденного мышления, используют понятие “социальные представления” (Московиси). К ее отличительным чертам относят, прежде всего, отображение людьми политических объектов через призму своих непосредственных интересов и доступного им политического опыта. Повинуясь чувствам, люди подчиняют получаемую ими информацию собственным задачам, логике своих индивидуальных действий. Поэтому политическая психология тем больше влияет на ориентацию людей во власти, чем сильнее политика включается в круг их непосредственных интересов.

С чисто познавательной точки зрения политическая психология является ограниченной формой мышления, которая не в состоянии отразить скрытые от непосредственного наблюдения черты политических явлений. Используя выборочную, избирательную информацию о политических процессах, она отображает лишь те внешние формы и фрагменты действительности, которые доступны эмоционально-чувственному восприятию. Поэтому политическая психология по природе своей не приспособлена для анализа сложных причинно-следственных связей и отношений в политике, хотя в отдельных случаях может угадать суть каких-то политических взаимоотношений.

В силу “приземленности”, “наивности” своего взгляда на действительность политическая психология демонстрирует и определенные способы интерпретации понятий, зачастую отождествляя последние с формой непосредственного восприятия действительности. Например, “государство” отождествляется с конкретным государством, в котором живет человек, “власть” -- с реальными формами господства, “рынок” -- с конкретными отношениями экономического обмена, которые он наблюдает, и т.д. Такое конкретизированное освоение действительности упрощает картину политики, лишая при этом научные категории и понятия мотивационного значения и силы.

Познавательная ограниченность политической психологии проявляется и в приписывании непосредственно воспринимаемым ею явлениям разнообразных причин, устраняя, таким образом, имеющийся у нее дефицит информации. В науке такое явление получило название “каузальной атрибуции(31)” (Ф. Хайдер), отражающее свойство политической психологии умозрительно достраивать политическую реальность, домысливать, искусственно конструировать мир, придумывать недостающие ему звенья. В массовых формах такая черта политической психологии стимулирует возникновение разнообразных слухов и мифов, которые охватывают целые слои населения. Особенно часто это касается принимаемых в государстве решений, кадровых перемещений, отношений в правящей элите и других наиболее закрытых от общественности вопросов.

Политическая психология -- внутренне противоречивое явление. В отличие от идеологии, стремящейся подвести политические взгляды людей под некий общий знаменатель, политическая психология отражает политическую реальность во всем ее многообразии, допуская одновременное сосуществование самых разноречивых и даже противоположных эмоций.

Одной из причин такой противоречивости выступает многообразие механизмов идентификации. Ведь человек отождествляет себя с самыми разными группами и ролями. Поэтому в психологии всегда присутствуют различные и даже противоречивые чувства: долга и желания освободиться от обязательств, потребность в самоуважении и жажда подчинения более сильному, общительность и чувство одиночества, осуждения власти и желания быть к ней поближе и т.д. Как полагают специалисты, только в слое политических профессионалов и приблизительно у одной трети рядовых граждан (как идеологически сориентированной части электората) высок уровень согласованности знаний и их подчиненности какой-то главной идее.

Жизнь изобилует примерами противоречивости обыденного мышления. Так, по результатам проведенного в России в 1995 г. социологического исследования, большинство респондентов, придерживаясь установки “так жить нельзя”, все же в 54,6% случаев признало удовлетворенность своей жизнью.

Противоречивость политической психологии выражает противоречивость человека политического. Под влиянием какой-либо информации или события он может быстро поменять направленность своих чувств, а вместе с ними порой и свои политические позиции. Но чаще эмоциональная противоречивость является постоянно действующим фактором политического поведения, иногда усиливающая, а иногда ослабляющая его мотивацию.

Сосуществование разнонаправленных чувств и эмоций обусловливает неравномерный, и даже скачкообразный характер развития реальных политических процессов. Благодаря этому свойству политической психологии в политику привносится элемент стихийности, непрогнозируемости событий. Способность же психологии побуждать человека в кратчайшие сроки менять свои оценки придает ей особую силу воздействия на его поведение.

Еще одной причиной, обусловливающей внутреннюю противоречивость, а равным образом и особенность политической психологии, является ее сложное внутреннее строение. Прежде всего, это связано с тем, что психология содержит в себе как социальные, так и физиологические механизмы воспроизводства чувств и эмоций.

В самом общем и несколько огрубленном виде можно сказать, что политическая психология включает в себя:

-- социализированные чувства и эмоции, связанные с отображением интересов человека и формированием мотивов его политической деятельности;

-- индивидуально-психические свойства (воля, память и др.); -- биохимические и биофизиологические механизмы, обусловленные врожденными свойствами человека (возбуждением, нервными окончаниями, наследственностью) и проявляющиеся в психо-физических свойствах, регулирующих темперамент, демографические и поло-возрастные черты, здоровье и проч. его аналогичные характеристики.

Таким образом, в политической психологии содержатся как осознанно-рациональные, так и бессознательно-иррациональные духовные элементы. Благодаря этому психология соединяет логику социального взаимодействия с логикой инстинктов, рефлексивность(32), осмысленность и рефлекторность, характеризующую бессознательные формы мышления. Такой симбиоз показывает, что в политической жизни человек может ориентироваться и адаптироваться к действительности, используя не только приобретенные социально-психологические свойства, но и могучие иррациональные механизмы, первичные чувственные реакции (отличающиеся эмоциогенностью, алогизмом, слабой подверженностью контролю и рядом других черт).

Роль иррациональных механизмов тем больше, чем меньше человек понимает суть и причины политических событий. Более того, в определенных условиях физиологические чувства способны вообще вытеснить все другие формы оценки и регуляции поведения. Например, голод или страх могут стать такими психологическими доминантами, которые способны вызвать мятежи, бунты или революции. Но в ряде случаев социальные чувства способны преодолеть влияние иррациональных влечений. Так, актуализированная потребность в порядке, дисциплине, сплочении в жестко управляемую общность могут помочь преодолеть людям страх, неуверенность в себе, пессимизм.

Из истории известно, что многие системы и правители специально возбуждали в людях иррациональные эмоции и чувства, которые использовали для усиления приверженности властям и идеологическим доктринам. Нацисты, в частности, использовали для этих целей разнообразные театрализованные сборища, ночные факельные шествия, сложную политическую символику, которые своей таинственностью и величием должны были помочь им сформировать безотчетное поклонение обывателей фюреру и рейху. Целям активизации подсознательных чувств и эмоций может служить и чрезмерное насаждение в обществе монументальный скульптуры, величественная архитектура государственных учреждений, устройство пышных политических церемоний и ритуалов, а также другие действия властей, добивающихся такими методами повышения политической лояльности граждан.

Еще одна особенность политической психологии состоит в ее способности к формированию специфического политического субъекта -- толпы. Г. Тард называл толпу самой “старинной” социальной группой после семьи. Однако суть этого объединения отражают не столько социальные характеристики (например, отсутствие у нее устойчивой внутренней структуры), сколько его психологические механизмы. По сути, группу людей делает толпой объединяющая их психическая связь, какой-то резко переживаемый людьми эмоциональный фактор (вызывающий массовое состояние гнева, радости, агрессии и т.д.). При этом внутреннее единство толпы постоянно укрепляется за счет многократного взаимного усиления коллективных чувств и эмоций. Известный русский ученый В.М. Бехтерев подчеркивал, что взаимовнушение и самовозбуждение людей гораздо в большей степени движут поведением толпы, нежели какие-либо провозглашаемые ею идеи.

Постоянно поддерживаемый наплыв эмоций, как правило, обусловливает односторонность мышления и действий толпы. Люди в толпе не воспринимают иных позиций или точек зрения, демонстрируя единый волевой настрой. Толпы не возникают для уравновешивающих действий. В крайних формах они могут быть либо преступны, либо героичны, устраивать мятежи и погромы или требовать от тиранов прав и свобод. Толпа не терпит ни размышлений, ни возражений. Нормальное состояние толпы, наткнувшейся на препятствие -- это ярость (Тард). В то же время тот или иной фактор (внезапное событие, выступление яркого оратора на митинге) способен изменить состояние толпы новым внушением, заразить ее свежими эмоциями, вновь придающими ей горячность и импульсивность.

Для индивидов пусть кратковременное, но мощное доминирование коллективных чувств и настроений приводит к потере ими критичности политических воззрений и утрате контроля за своими поступками. Заразительность массовых настроений заставляет людей испытывать резкую потребность в подчинении, поступаться личными интересами и оценками. В толпе человек понимает лишь “волевой язык коллективной воли” и подчиняется ее приказам, “следуя архаичным правилам <...> воли толпы”. Лишь в толпе индивид приобретает сознание непреодолимой силы, которая “дозволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, т.к. толпа анонимна и потому не несет на себе ответственности”.

Список используемых терминов

1. Политическая идеология - 1) система идей и взглядов, выражающая коренные интересы, мировоззрение, идеалы какого-либо субъекта политики (класса, нации, всего общества, общественного движения, партии); 2) выраженная преимущественно в теоретической, более или менее упорядоченной форме система идей и взглядов, защищающих коллективные ценности и интересы, формулирующих цели групповой деятельности и обосновывающих пути и средства их реализации с 5) помощью политической власти или воздействия на неё; 3) теоретическое обоснование системы ценностей определённых субъектов политики.

2. Утопизм - 1) построение планов социального переустройства общества без учета реальной действительности, в полном отрыве от объективных закономерностей общественного развития; утопический социализм. 2) неосуществимость, несбыточность.

3. Дискуссия -обсуждение какого-либо спорного вопроса, проблемы; спор. Важной характеристикой дискуссии, отличающей её от других видов спора, является аргументированность. Обсуждая спорную (дискуссионную) проблему, в которой каждая сторона, оппонируя мнению собеседника, аргументирует свою позицию.

4. Деидеологизация - теория, согласно которой идеология постепенно теряет свое значение в общественной жизни, в то время как влияние науки в качестве объективного знания об обществе растет.

5. Либерализм -философская, политическая и экономическаятеория, а также идеология, которая исходит из положения о том, что индивидуальные свободы человека являются правовым базисом общества и экономического порядка.

6. Плюрализм -философская позиция, согласно которой существует несколько или множество независимых и несводимых друг к другу начал или видов бытия, оснований и форм знания.

7. Конституционализм - либеральное направление в политике, стремящееся установить и поддерживать конституцию.

8. Неолиберализм - направление политической экономии, обосновывающее необходимость сочетания государственного регулирования со свободной конкуренцией.

9. Экспроприация -юридическая -- принудительное безвозмездное или оплачиваемое отчуждение имущества, производимое государственными органами.

10. Элитизм -вид социальной дискриминации, проявляющейся в форме развития одних людей за счёт других.

11. Консерватизм - приверженность ко всему устаревшему, отжившему, косному; враждебность и противодействие прогрессу, всему новому, передовому в общественной жизни, науке, технике, искусстве.

12. Эголитаризм -концепция, предлагающая создание общества с равными возможностями по управлению и доступу к материальным благам всем его членам.

13. Коммунизм -в марксизме организация общества, при которой экономика основана на общественной собственности на средства производства.

14. Неоконсерватизм - 1)стремлением к уменьшению государственного регулирования; 2) увеличению свободы частного предпринимательства; 3) возрождению авторитета традиционных социальных институтов.

15. Социализм -экономическая, социально-политическая система, характеризующаяся тем, что процесс производства и распределения доходов находится под контролем общества.

16. Антисемитизм - преследование евреев, враждебное отношение к евреям, возбуждаемое эксплуататорскими классами с целью отвлечь эксплуатируемые массы от борьбы против их угнетателей.

17. Расизм -совокупность учений, в основе которых лежат положения о физической и психической неравноценности человеческих рас, исходя из объективных антропологических различий, и о решающем влиянии расовых различий на историю и культуру.

18. Иррационализм - обозначение идеалистических течений в философии, которые, в противоположность рационализму, ограничивают или отрицают возможности разума в процессе познания и делают основой миропонимания нечто иррациональное, т. е. недоступное разуму или иноприродное ему, утверждая алогичный и иррациональный характер самого бытия.

19. Национализм - идеология и направление политики, базовым принципом которых является тезис о ценности нации как высшей формы общественного единства и её первичности в государствообразующем процессе.

20. Дискриминация - ограничение прав и обязанностей человека по определённому признаку.

21. Радикализм - политическое направление и движение радикалов.

22. Буржуазия - господствующий класс капиталистического общества, обладающий собственностью на средства производства и существующий за счёт эксплуатации наёмного труда.

23. Титоизм - коммунистическаяидеология, носящая имя лидера ЮгославииЙосипа Броза Тито.

24. Маоизм -враждебное марксизму-ленинизму мелкобуржуазно-националистическое течение в Коммунистической партии Китая.

25. Экспансия - экономическая, расширение сфер влияния частнокапиталистических фирм, монополистических объединений и групп, а также капиталистических государств в области экономики.

26. Милитаризм - наращивание военного могущества эксплуататорского государства с целью осуществления политики захватнических войн и подавления сопротивления трудящихся масс внутри страны.

27. Сепаратизм - стремление к отделению, обособлению от большинства с той или иной целью.

28. Гегемонизм - политика, основанная на стремлении к мировому господству, к господству над другими странами и народами.

29. Экстермизм - приверженность к крайним взглядам и мерам.

30. Догиатизм -метод мышления, при котором определённые положения превращаются в закостеневшие выводы, применяющиеся без учёта конкретных условий жизни.

31. Каузальная атрибуция - интерпретация субъектом межличностного восприятия причин и мотивов поведения других людей.

32. Рефлексивность - свойство бинарных (двуместных, двучленных) отношений, выражающее выполнимость их для пар объектов с совпадающими членами.

Список использованной литературы

1. Пугачев В., Соловьев А. Введение в политологию: учебник для вузов-2000г.

2. Советский энциклопедический словарь,1991г. - 1981с.

3. Толковый словарь Ожегова,1991,в 4-х томах.