Введение в политологию

В современном мире применяются различные модификации как мажоритарной, так и особенно пропорциональной систем. Многие страны, стремясь максимально использовать достоинства каждой из них и смягчить их недостатки, применяют смешанные системы, сочетающие элементы мажоритарной и пропорциональной избирательных систем. Так, в ФРГ одна половина депутатов бундестага избирается по мажоритарной системе относительного большинства, вторая половина -- по пропорциональной системе. Подобная избирательная система использовалась и в России на выборах в Государственную Думу в 1993 и 1995 гг.

В последние десятилетия некоторые организации (ООН, партии «зеленых» и др.) используют консенсуснуго систему выборов. Она имеет позитивную направленность, т.е. ориентирована не на критику противника, а на нахождение наиболее приемлемого для всех кандидата или избирательной платформы. Практически это выражается в том, что избиратель голосует не за одного, а за всех (обязательно больше двух) кандидатов и ранжирует их список в порядке собственных предпочтений. Так, например, если на пост президента претендуют 5 кандидатов, то голосующий определяет место каждого из них. За 1-е место дается 5 баллов, за 2-е -- 4, за 3-е -- 3, за 4-е --2, за 5-е--1 балл. После голосования полученные баллы суммируются и по их количеству определяется победитель.

Ориентируя субъектов политики на определенный порядок борьбы за власть, различные избирательные системы непосредственно влияют на характер партийных систем и всю избирательную кампанию.

В зависимости от временной последовательности и особенностей решаемых задач избирательный процесс делится на несколько этапов, стадий: 1) подготовительный этап, характеризующий ту общественно-политическую почву, из которой «вырастают» выборы, а также организационные мероприятия, делающие возможным проведение выборов; 2) выдвижение кандидатов, завершающееся их регистрацией; 3) агитационно-пропагандистская кампания; 4) голосование и подведение итогов выборов. Строго говоря, лишь последние три этапа характеризуют непосредственно сам избирательный процесс. Однако подготовительный этап также оказывает важное влияние на все его стадии.

Выборы всегда осуществляются в конкретной общественно-политической среде, которая во многом определяется их подлинно демократический или манипулятивный характер. Эта среда (исторический контекст) включает ряд параметров, отражающих ее влияние на избирательный процесс, К ним относятся:

-- наличие в обществе ценностного консенсуса, атмосферы доверия, готовности политических партий подавляющего большинства граждан уважать результаты выборов. В частности, поэтому свободные выборы либо вообще невозможны, либо становятся инструментом манипулирования в странах, политические элиты и основные общественные группы которых видят в выборах не средство примирения и нахождения баланса политического влияния, а орудие укрепления своего господства и принуждения противников к повиновению;

-- уважение в государстве прав человека. Это необходимо для того, чтобы избиратели и кандидаты чувствовали себя свободными, не подвергались разного рода угрозам, чтобы в обществе существовала атмосфера уважения личности, воли большинства и прав меньшинства;

-- электоральная (гражданская) просвещенность избирателей. Она предполагает знание назначения и процедур выборов, основных политических партий, их программ и кандидатов, информированность и т.д. Гражданская просвещенность обеспечивает сознательность и компетентность решений, без которых выборы являются не волеизъявлением народа, а инструментом массового манипулирования, используемым элитами;

-- демократический характер регистрации избирателей. Это означает, прежде всего, отсутствие любого рода дискриминации: по национальному, расовому, имущественному или какому-либо другому признаку. В большинстве демократических стран мира составлением списков избирателей занимаются местные органы власти, которые автоматически вносят в них изменения в связи с переездом гражданина на другое место жительства, достижением им избирательного возраста и т.п. В США участие в выборах рассматривается как сугубо личное дело и заботиться о регистрации должен сам голосующий. Точность и полнота списков избирателей, а также наличие документов, позволяющих идентифицировать каждого человека, предотвращают возможность фальсификаций с помощью лишения одних людей права голоса и многократного голосования других;

-- демократический порядок регистрации и взаимоотношений партий. Партии -- главный субъект электоральной активности, политического участия, организации и мобилизации граждан. Они -- основной претендент на формирование парламента и правительства. Во всех стабильных демократических государствах характер отношений между партиями определяет общую канву и атмосферу выборов. Для свободных выборов крайне важно, чтобы все признающие демократическую конституцию партии имели возможность регистрации, выдвижения депутатов и электоральной борьбы. Удержать партии от нарушений закона и этических норм и тем самым укрепить общую атмосферу доверия помогают межпартийные соглашения о кодексе поведения партий, для контроля над соблюдением которых обычно создаются специальные комиссии, представляющие всех участников избирательного процесса;

-- формирование независимых, беспристрастных и компетентных органов управления избирательным процессом. К ним относится, прежде всего, избирательная комиссия. Ее функции разнообразны, хотя и не одинаковы в различных странах. Обычно это: толкование избирательного закона, определение правил и процедур проведения выборов, организация избирательных участков, проверка подлинности собранных в поддержку кандидатов подписей, регистрация избирателей и кандидатов, подготовка предвыборных материалов и подбор аппарата, необходимого для проведения выборов, урегулирование возникающих споров, проведение мероприятий по электоральному просвещению граждан, подсчет и сведение результатов выборов и их объявление, общий контроль за процессом выборов. Беспристрастность и независимость членов избирательных комиссий призвано гарантировать наделение их особыми правами (привилегиями) и иммунитетом, как это имеет место у судей. Избирательные комиссии могут оказывать большое влияние на протекание и характер выборов, в том числе служить инструментом их фальсификации. Помимо избирательных комиссий важные функции по организации выборов выполняют местные органы власти, оказывающие им разностороннюю практическую помощь;

-- наличие доступных для всех механизмов подачи и рассмотрения жалоб и разрешения споров, а также эффективных и независимых органов контроля за соблюдением избирательного закона всеми участниками электорального процесса, в том числе членами избирательных комиссий. К этим органам относятся специальные (избирательные трибуналы) или общие суды, а в некоторых странах -- избирательная прокуратура. Такая прокуратура была создана, например, во время избирательной реформы в Мексике в 1994 г. для расследования электоральных преступлений: в частности использования государственными служащими служебного имущества и средств, в том числе транспортных, для поддержки определенной партии или кандидатов, для давления на подчиненных с целью побуждения их к определенному электоральному решению и т.п. Эффективность судебного контроля за выборами предполагает суровые санкции за противоправные действия: тюремное заключение, штрафы, отмену регистрации кандидатов или партий и т.п.

После проведения подготовительных мероприятий и официального назначения сроков выборов начинается избирательная кампания. Сам этот термин применяется по отношению как ко всему государству, так и отдельным кандидатам или партиям. В первом случае избирательная кампания представляет собой комплекс организационных, политических, информационно-пропагандистских и агитационных мероприятий по непосредственному обеспечению избирательного процесса в государстве, во втором -- систему мероприятий, направленных на успех конкретного кандидата или партии.

Первый шаг избирательной кампании -- выдвижение кандидатов и (или) партий (движений). Существуют различные способы их выдвижения и регистрации: 1) сбор подписей в поддержку кандидата или партии; 2) предоставление регистрационного взноса или денежного залога, а также документов, свидетельствующих о наличии у кандидата определенной поддержки, например списка партийных активистов или членов группы поддержки; 3) автоматическая регистрация кандидатов в случае занятия ими оспариваемых на предстоящих выборах постов.

Наибольшее распространение имеет выдвижение кандидатов партиями, общественными движениями и организациями, группами граждан, собравшими определенное количество подписей в их поддержку. Число подписей, необходимых для регистрации кандидата, зависит от уровня выборов (президентские, парламентские, региональные и т.п.), а также от особенностей избирательного закона страны. В одних государствах требуется миллион и более подписей; в других же, например в Великобритании, для формальной регистрации в качестве кандидата достаточно подать личное заявление, подписанное несколькими избирателями. Большое число подписей, а также короткий срок их сбора могут служить серьезным препятствием для претендентов, представляющих малообеспеченные слои населения, которые обычно не обладают большими финансовыми (деньги), информационными (СМИ) и организационными (поддержка партии и (или) других организаций) ресурсами. Поэтому для обеспечения демократизма выборов процедура выдвижения кандидатов не должна быть чрезмерно сложной и дорогой и в то же время должна ограждать избирательную комиссию от претендентов, не пользующихся значительной общественной поддержкой. Слишком большое количество претендентов и депутатов может затруднять проведение выборов, дезориентировать избирателей и требует больших финансовых затрат со стороны государства. Международно признанные нормы свободных выборов предполагают ограничения для баллотировки кандидатов лишь по признакам гражданства, возраста, срока проживания в стране, судимости по уголовным делам, психической и физической полноценности.

Стадия выдвижения депутатов непосредственно определяет возможности и диапазон электорального выбора. История, в том числе новых государств, образовавшихся на территории СССР, знает немало примеров, когда власть имущие отсеивали неугодных кандидатов еще на этапе их выдвижения, оставляя в списках для голосования лишь «своих людей». В таких случаях создается иллюзия выбора, а само народное волеизъявление превращается в фарс.

Выдвижение кандидатов завершается их регистрацией, после чего начинается агитационная (предвыборная) кампания. На этой стадии наблюдается максимальная активность конкурирующих партий и кандидатов, они получают широкие возможности убеждать избирателей в своих преимуществах с помощью СМИ, рекламы, наглядной агитации, непосредственного личного общения кандидатов и их доверенных лиц с гражданами в ходе многочисленных поездок по стране или электоральному округу. Агитационная кампания оказывает большое влияние на решения избирателей, во многом предопределяет успех или неудачу претендентов. Поэтому ее организации и проведению уделяется особое внимание.

Для ведения избирательной кампании и главным образом для ее агитационного этапа создается специальный штаб, куда обычно входят главный распорядитель, финансовый агент, пресс-секретарь, политический организатор, координатор графика кампании, технический секретарь и помощники. К этому штабу примыкают доверенные лица, группа поддержки кандидата, группа социально-политологического обеспечения, состоящая из профессиональных политологов, социологов, психологов, юристов, имиджмейкеров (специалистов по политической рекламе), а также активисты-добровольцы и агитаторы, спонсоры кампании и некоторые другие ее активные участники.

Современные агитационные кампании обычно ведутся в соответствии с научными рекомендациями по четко разработанному плану, состоящему из таких основных элементов, как анализ и оценка политической ситуации и уязвимых для кандидата мест, стратегия, тактика и график кампании, структура управления ею и ее бюджет См.: Методическое пособие по организации избирательной кампании. На-циональный демократический институт международных отношений (США). М., 1991. С. 4 и др..

Любые выборы требуют наличия немалых материальных (деньги, помещения и т.п.), временных (время, необходимое для подготовки и проведения выборов, обучения аппарата, печатания бюллетеней и предвыборных материалов, выработки программы и избирательной стратегии, сбора средств и т.п.) и человеческих (люди, участвующие в избирательной кампании) ресурсов. Без таких ресурсов выборы либо вообще не состоятся, либо дадут явные преимущества обладателям электоральных ресурсов: представителям правящей группировки, крупного капитала, владельцам СМИ и т.п.

Главное условие демократического характера агитационной кампании -- примерное равенство или хотя бы справедливое распределение ее ресурсов среди всех основных конкурентов. Это предполагает выравнивание избирательных фондов с помощью государственного финансирования, ограничения частных взносов, запрета поступлений со стороны корпораций и иностранных граждан, а также с помощью других средств; обеспечение приблизительно равного доступа к СМИ, особенно электронным -- без этого выборы превращаются в инструмент манипулирования; строгий запрет использовать государственные средства для получения преимуществ на выборах. Последнее, в частности, предполагает недопущение использования для ведения собственной кампании (в том числе для привлечения внимания прессы) руководителями государства и высшими чиновниками своего служебного положения, государственных служащих, а также помещений, транспорта, техники, телефонов и т.п.; запрет принятия в период избирательной кампании незапланированных социальных мер и программ, призванных повысить популярность правительства на выборах и др. Нарушениями подобного рода явно изобиловали президентские выборы в России в 1996 г.

Агитационная кампания, завершаясь за одни или несколько суток до голосования, оставляет избирателям возможность самостоятельно, без давления извне обдумать свой выбор и принять окончательные решения, которые они выражают непосредственно в день выборов. Голосование и подведение его итогов -- кульминационный этап избирательного процесса. В этот период непосредственно выражается воля граждан, определяющая состав органов власти.

В наши дни голосование осуществляется с помощью либо специальных избирательных машин (их первые образцы уже в конце XIX в. начали использовать в США), либо избирательных бюллетеней. Последний способ голосования распространен гораздо шире. Основным местом голосования служат избирательные участки, хотя в некоторых странах, например в Швеции, разрешается голосовать дома и по почте. В одних государствах (Австрия, Австралия, Бельгия, Италия, ФРГ и др.) голосование рассматривается не только как право, но и как обязанность граждан, а за неучастие предусматриваются денежные штрафы, общественное порицание или другие наказания. В других же странах (США) голосование -- дело добровольное.

Сразу же после завершения голосования избирательная комиссия или другой специальный избирательный орган начинают подсчет его результатов. Между голосованием и подсчетом голосов не должно быть перерыва или задержки, поскольку это может быть использовано для различного рода фальсификаций. В международной практике наиболее часто встречаются такие нарушения правил голосования и подсчета, как изготовление и учет лишних избирательных бюллетеней, прямая приписка голосов одному из депутатов, изъятие бюллетеней, поданных за неугодного кандидата, и др.

Для того чтобы предотвратить подобные фальсификации и обеспечить доверие граждан к результатам выборов, необходим надежный контроль за голосованием и подведением его итогов. Это обеспечивается формированием пользующейся доверием конкурирующих партий избирательной комиссии; использованием независимых, в том числе международных, наблюдателей; независимое параллельное подведение итогов голосования, которое могут осуществлять совместно или раздельно представители партий, СМИ, церкви, авторитетные отечественные или международные наблюдатели. Отсутствие надежного контроля за ходом и результатами выборов может превратить их в инструмент манипулирования, скомпрометировать их в глазах граждан, породить массовые протесты и обострить политическую ситуацию. Поэтому прозрачность выборов, предполагающая открытость всего избирательного процесса для наблюдения и контроля со стороны общественности, самих политических конкурентов и независимых наблюдателей, -- важнейшее условие их демократичности.

Глава 23 ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ

§ 1. Политическое развитие

Эволюция политических систем и ре- жимов правления в каждый отдельный момент отличается тем или иным состоянием структур управления, степенью включенности граждан в отношения с государством и другими показателями, выражающими качественные особенности и характер политических изменений. Оценка этих параметров дает возможность говорить о степени политической развитости данных систем власти.

В политической мысли различные идейные течения сформулировали собственные критерии политического развития. Так, в либеральных представлениях политическое развитие выражает воплощенность основополагающих прав человека, подконтрольность государства гражданскому обществу, плюрализм, духовную свободу и т.д. Консерваторы делают упор на преобладании моральных стимулов политического поведения, на обеспечении преемственности с предыдущими формами правления, сохранения базовых норм и принципов организации власти. Марксизм связывает критерии развитости политических систем с обеспечением ими господства коллективных форм собственности, гегемонии рабочего класса и лидирующей роли коммунистической партии. Следование данным принципам оценки политической реальности дает возможность говорить о предпочтительности, к примеру, демократии над тоталитаризмом или -- в марксистском понимании -- социализма над капитализмом.

Однако в переходных обществах, в условиях незавершенных политических процессов использование данных критериев не только затруднительно, но нередко противостоит самой идее развития. К примеру, институализация демократических процедур отправления власти, расширение плюрализма могут вести в этих условиях к установлению деспотических форм правления, потере управляемости обществом и другим, явно негативным последствиям. Теоретическое решение этой проблемы было сформулировано в трудах Ф. Тенниса, М. Бебера, Т. Парсонса, заложивших основы т.н. социологии развития. Сторонники этого направления рассматривали все модификации политических систем в рамках обширного перехода от традиционного к современному обществу. При этом первое понималось по преимуществу как аграрное, основанное на простом воспроизводстве и отличающееся закрытой социальной структурой, низким индивидуальным статусом гражданина, жестким патронажем государственного правления. Современное общество трактовалось как индустриальное (постиндустриальное), базирующееся на открытости социальной структуры и рациональной организации власти.

Поскольку в переходных условиях всегда существует то или иное соотношение элементов традиционной и современной организации власти, было предложено различать два типа политических изменений. Первый тип изменений означает нарушение соотношения элементов, которые выражают равновесие системы и не затрагивают основных структур общества и власти. Например могут меняться лидеры, правительства, отдельные институты, но ведущие ценности, нормы, способы отправления власти сохраняются в прежнем качестве. Второй же тип изменений касается модификации несущих элементов, трансформирующих базовые институты, нормы и коммуникации, которые в совокупности способствуют достижению системой нового качественного состояния.

Ученые, конкретизировавшие эту теоретическую схему, пришли к выводу, что политическое развитие осуществляется в той мере, в какой политические структуры, нормы и институты способны к оперативному, гибкому реагированию на новые социальные, экономические и прочие проблемы, к восприятию общественного мнения. Иными словами, формируя механизмы с устойчивой обратной связью, рациональной организацией звеньев управления, способные к учету мнений населения и реализации решений, политическая система превращается в гибкий механизм для адресного регулирования конфликтов и выбора оптимальных вариантов применения власти. И в этом смысле не имеет никакого значения, какую конкретную национально-государственную форму обретут эти политические изменения (унитарную, федеративную или другую), какая партия получит статус правящей, какая идеология будет определять политику будущего. Главное, что способность политических институтов решать все новые и новые проблемы, их открытый характер отношений с обществом будут выражать позитивную динамику данной системы власти, обозначать ее переход на качественно новый уровень своего существования.

Таким образом, политическое развитие можно определить как нарастание способностей политической системы к гибкому приспособлению к изменяющимся социальным условиям (требованиям групп, новому соотношению сил и ресурсов власти) при сохранении и увеличении возможностей для элит и рядовых граждан выполнять свои специфические функции в деле управления обществом и государством.

Повышение адаптируемости политической системы к новым социальным требованиям на основе рационализации ее строения и организации предполагает нарастающую дифференциацию структур и функций органов управления. Чтобы иметь возможность учесть интересы социальных групп, чье положение может достаточно быстро меняться в связи с территориальными перемещениями, ростом образования, профессиональной подготовки и т.д., политическая система должна формировать соответствующие каналы для артикулирования и агрегирования этих потребностей (в частности, расширяя возможности действия групп интересов, партий, институализируя прямую демократию и т.д.). Важным условием для осуществления этих изменений является формирование и совершенствование нормативной (прежде всего -- законодательной) базы, способной обеспечить равенство политического участия традиционных и новых социальных групп, а также усилить влияние ценностей, предполагающих интеграцию социума и идентификацию граждан.

Из сказанного непосредственно вытекает требование к росту компетентности политических -- как правящих, так и оппозиционных -- элит. По сути, именно от их способности использовать консенсусные, правовые технологии властвования зависит возможность избежать насилия при проведении реформ, исключить издержки политического радикализма. Понятно, что такое требование предполагает создание условий для свободной конкуренции элит в борьбе за поддержку населением. В свою очередь, и рядовые граждане должны обладать возможностью контролировать своих избранников, отслеживать, соответствуют ли их профессиональные и личные качества занимаемому общественному положению. Селекция компетентных элит важна и для формирования рациональной управленческой бюрократии, ответственной перед правящими элитами и населением, выполняющей свои обязанности на основе действующего законодательства и профессиональной этики.

Одним из основных условий успешного эволюционного политического развития является своевременное выделение по преимуществу кратковременных задач в проведении реформ и преобразований, нацеленных на реальное, а не декларативное продвижение общества вперед. В противоположность этому проекты, сориентированные на длительную историческую перспективу, не могут учесть динамизм текущих изменений и при последовательном их воплощении превращаются в фактор, усиливающий сопротивление реформам и ведущий к обвальному, неконтролируемому развитию событий. В результате государство, как считал Э. Бёрк, не только лишается средств проведения реформ, но и прекращает свое существование.

§ 2. Политическая модернизация

Проблемы политического развития стран в переходных условиях наиболее полно описываются теорией модернизации, которая представляет собой совокупность различных схем и моделей анализа, раскрывающих динамику преодоления отсталости традиционных государств. Теоретическая основа этих концепций заключена в идейном наследии Дж. Локка, А. Смита, а также в трудах уже упоминавшихся основоположников «социологии развития». Многие ученые рассматривают теорию модернизации как альтернативу учению К. Маркса.

Несмотря на различие подходов к описанию переходных процессов, все эти теории и модели анализа основываются на признании неравномерности общественного развития, наличия досовременного периода в развитии государств, реальности существования современных сообществ, а также на понимании необходимости преобразования (модернизации) отсталых стран в индустриальные (постиндустриальные). Таким образом, термин «модернизация» означает одновременно и стадию (состояние) общественных преобразований, и процесс перехода к современным обществам.

Неся в себе нормативность, заданность перехода к «модерну», эти теории вынуждены определять критерии современного общества, которые необходимо учитывать недостаточно развитым странам в процессе своего реформирования. При этом страны, достигшие высокого уровня развития естественным путем, рассматриваются как носители «спонтанной модернизации», а те, которым еще предстояло пройти этот путь, -- как государства «отраженной модернизации».

Поскольку первые теории подобного рода возникли в 50--60-е гг. XX в., когда приоритет западных стран, и прежде всего США, в области управления, стандартов потребления и многих других аспектов был бесспорен, то в качестве прообраза «современного» государства поначалу признавалось «свободное» американское общество. Иными словами, модернизация понималась как вестернизация, т.е. копирование западных устоев во всех областях жизни (а в политической сфере предполагала воспроизведение парламентских и партийных институтов, разделение властей, выборность законодательных и исполнительных органов власти и т.д.). В этом смысле модернизация была предварительным условием социально-экономического и политического развития стран, ибо само развитие становилось возможным только после укоренения основных черт организации общественной жизни западного образца.

Понимаемая как последовательное движение к заданному состоянию через ряд промежуточных этапов, модернизация выступала формой догоняющего развития», выражающей зависимость осуществляемых реформ от образцов -- стран, уже совершивших подобный переход. Главным же средством осуществления преобразований считалась экономическая помощь западных государств. Предполагалось, что достижение определенного уровня дохода на душу населения вызовет такие же, как на Западе, изменения в социальной и политической системах общества. Иначе говоря, основным модернизирующим фактором признавался капитал, способный, якобы, транслировать социальные технологии, ценности, демократические институты и тем самым победить низкие стандарты потребления, нарушение прав человека, деградацию культуры и т.д.

Однако взгляд на модернизацию как на линейное движение и последовательное освоение афро-азиатскими, латиноамериканскими и рядом других стран ценностей и стандартов западной организации власти, отношений государства и гражданина не выдержал испытания жизнью. В реальности демократизация, институализация либеральных ценностей, установление парламентских систем и прочих стандартов западной организации власти оборачивались не повышением эффективности государственного управления, а коррупцией чиновничества, произволом бюрократии, занятой собственным обогащением, катастрофическим расслоением населения и его политической аморфностью, нарастанием конфликтности и напряженности в обществе. Многие ученые объясняли это неподготовленностью этих стран к демократическому пути развития. Но односторонность, искусственность данных теоретических схем модернизации была, тем не менее, очевидной.

В результате в 70--80-е гг. связь между модернизацией и развитием была пересмотрена: первая стала рассматриваться не как условие второго, а как его функция. Приоритетной целью было названо изменение социальных, экономических, политических структур, которое могло проводиться и вне западной демократической модели. При этом сам факт существования традиционных институтов и ценностей политологи уже не рассматривали как препятствие к «модерну». При сохранении приоритета универсальных критериев и целей будущего развития главный упор стал делаться на национальную форму их реализации.

Переход к «модерну» стали представлять как целостный, относительно длительный этап, на котором возможно не только развитие, но и простое воспроизводство ранее существующих структур, а также и упадок. Кроме «догоняющей, стали говорить о модернизации «частичной», «рецидивирующей», «тупиковой» и т.д.

Главным элементом, от которого зависит характер переходных процессов и преобразований, по мнению ведущих теоретиков этого направления политической мысли, служит социокультурный фактор, а еще точнее -- тип личности, ее национальный характер, обусловливающий степень восприятия универсальных норм и целей политического развития. Стало общепризнанным, что модернизация может осуществиться только при изменении ценностных ориентаций широких социальных слоев, преодолении кризисов политической культуры общества. Некоторые теоретики (М. Леви, Д. Рюшемейер) даже пытались вывести некий закон глобальной дисгармонии, раскрывающий несовпадение социокультурного характера общества и потребностей его преобразования на основании универсальных целей.

Обобщая условия модернизации различных стран и режимов, многие ученые настаивали на необходимости определенной последовательности преобразований, соблюдения известных правил при их осуществлении. Так, У. Мур и А. Экстайн полагали необходимым начинать реформирование с индустриализации общества; К. Гриффин -- с реформ в сельском хозяйстве; М. Леви настаивал на интенсивной помощи развитых стран, С. Эйзенштадт -- на развитии институтов, которые могли бы учитывать социальные перемены; У. Шрамм считал, что главная роль принадлежит политическим коммуникациям, транслирующим общие ценности; Б. Хиггинс видел главное звено модернизации в урбанизации поселений и т.д.

В более общем виде проблема выбора вариантов и путей модернизации решалась в теоретическом споре либералов и консерваторов. Так, ученые либерального направления (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай) полагали, что появление среднего класса и рост образованного населения приводят к серьезным изменениям в природе и организации управления. Это не только кладет предел вмешательству идеологии в регулирование социальных процессов, но и ставит под сомнение эффективность централизованных форм реализации решений (поскольку политически активное население способствует возникновению дополнительных центров властного влияния). В целом же характер и динамика модернизации зависят от открытой конкуренции свободных элит и степени политической вовлеченности рядовых граждан. От соотношения этих форм, которые должны обязательно присутствовать в политической игре, и зависят варианты развития общества и системы власти в переходный период.

В принципе возможны четыре основных варианта развития событий:

-- при приоритете конкуренции элит над участием рядовых граждан складываются наиболее оптимальные предпосылки для последовательной демократизации общества и осуществления реформ;

-- в условиях возвышения роли конкуренции элит, но при низкой (и отрицательной) активности основной части населения складываются предпосылки установления авторитарных режимов правления и торможения преобразований;

-- доминирование политического участия населения над соревнованием свободных элит (когда активность управляемых опережает профессиональную активность управляющих) способствует нарастанию охлократических тенденций, что может провоцировать ужесточение форм правления и замедление преобразований;

-- одновременная минимизация соревновательности элит и политического участия масс ведет к хаосу, дезинтеграции социума и политической системы, что также может провоцировать приход третьей силы и установление диктатуры.

В русле этого подхода американский политолог Р. Даль выдвинул теорию полиархии (о которой уже говорилось в гл. II). По его мнению, применительно к слаборазвитым странам полиархия обеспечивает открытое политическое соперничество лидеров и элит, высокую политическую активность населения, что и создает политические условия и предпосылки осуществления реформ. При этом полиархическая политическая система не всегда легко достижима для стран, двигающихся от «закрытой гегемонии» к системе, исключающей произвол элиты и дающей возможность гражданам контролировать деятельность власть предержащих.

Роберт Даль выделял семь условий, влияющих на движение стран к полиархии: последовательность в осуществлении политических реформ; установление сильной исполнительной власти для социально-экономических преобразований в обществе; достижение определенного уровня социально-экономического развития, позволяющего производить структурные преобразования в государстве; установление определенных отношений равенства--неравенства; субкультурное разнообразие; наличие интенсивной иностранной помощи (международного контроля); демократические убеждения политических активистов и лидеров.

По мнению этого американского ученого, переход к полиархии должен быть постепенным, эволюционным, избегающим резких, скачкообразных движений и предполагающим последовательное овладение правящими элитами консенсусной технологии властвования. Авторитаризм же, понимаемый им как неизбежное установление гегемонии лишь одной из сил, участвующих в политическом диалоге, может не только иметь отрицательные последствия но и негативно сказаться на достижении целей модернизации. Поэтому эффективность полиархического режима власти, нарастание его политической результативности зависят от обеспечения взаимной безопасности конкурирующих элит, установления сильной исполнительной власти и развития центров самоуправления на местах.

Теоретики же консервативной ориентации придерживаются иной точки зрения на процесс модернизации. По их мнению, главным источником модернизации является конфликт между мобилизованностью населения, его включенностью в политическую жизнь и институализацией, наличием необходимых структур и механизмов для артикулирования и агрегирования их интересов. В то же время неподготовленность масс к управлению, неумение использовать институты власти, а следовательно, и неосуществимость их ожиданий от включения в политику способствуют дестабилизации режима правления и его коррумпированности. Таким образом из-за опережающего участия масс модернизация вызывает «не политическое развитие, а политический упадок» Huntington S. P. Political Development and Political Decay//World Politics. 1965. Vol. 17. №3. P. 12.. Иначе говоря, в тех странах, где промышленный, индустриальный скачок не ложится на почву демократических традиций, на приверженность населения праву, идеи компромисса, любые попытки реформирования системы власти будут иметь негативные для общества последствия.

Если, полагают консерваторы, для экономики главным показателем реформирования является рост, то для политики -- стабильность. Поэтому для модернизируемых государств необходим «крепкий» политический режим с легитимной правящей партией, способной сдерживать тенденцию к дестабилизации. Таким образом, в противоположность тем, кто, как К. Дейч, призывал укреплять интеграцию общества на основе культуры, образования, религии, философии, искусства, С. Хантингтон делает упор на организованности, порядке, авторитарных методах правления. Именно эти средства приспособления политического режима к изменяющейся обстановке предполагают компетентное политическое руководство, сильную государственную бюрократию, возможность поэтапной структурализации реформ, своевременность начала преобразований и другие необходимые средства и действия, ведущие к позитивным результатам модернизации.

Ученые консервативного направления указывали на возможность вариантов модернизации, ибо авторитарные режимы весьма неоднородны. Так, американский ученый X. Линдз полагал, что, во-первых, авторитарные режимы могут осуществлять частичную либерализацию, связанную с определенным перераспределением власти в пользу оппозиции (т.е. устанавливать т.н. полусостязательный авторитаризм), чтобы избежать дополнительного социального перенапряжения, но сохранить ведущие рычаги управления в своих руках; во-вторых, авторитарные режимы могут пойти на широкую либерализацию в силу ценностных привязанностей правящих элит; в-третьих, режим правления может развиваться по пути «тупиковой либерализации», при которой жесткое правление сначала заменяется политикой «декомпрессии» (предполагающей диалог с оппозицией, способный втиснуть недовольство в законное русло), а затем выливается в репрессии против оппозиции и заканчивается установлением еще более жесткой диктатуры, чем прежде. В принципе не исключался и четвертый вариант эволюции авторитарного режима, связанный с революционным развитием событий или военной катастрофой и приводящий к непредсказуемым результатам.

В целом, несмотря на подтверждение целесообразности установления авторитарных режимов в ряде стран (например в Южной Корее, Тайване, Чили), отрицание значения демократизации несет в себе серьезную опасность произвола элит и перерастания переходных режимов в откровенные диктатуры.

Рассматривая теорию модернизации как специфическую логику политологического анализа, следует признать, что она помогает адекватно описывать сложные переходные процессы. Многочисленные исследования, формирующиеся в этом русле, подтверждают общую направленность развития мирового сообщества к индустриальной (постиндустриальной) фазе своей эволюции. Этот глобальный процесс развивается в тесной связи с расширением экономического сотрудничества и торговли между странами, распространением научных достижений и передовых технологий, постоянным совершенствованием коммуникаций, ростом образования, урбанизацией.

Считается общепризнанным, что модернизация носит альтернативный характер. Однако мировой опыт позволил уточнить тот некогда интуитивно формировавшийся образ «современного государства», чьи стандарты в организации экономики, политики, социальных отношений выражают необходимые цели переходных преобразований. К таким универсальным требованиям в сфере экономики следует отнести, например, товарно-денежные регуляторы производства, увеличение затрат на образование, рост роли науки в рационализации экономических отношений и т.д. В социальной сфере можно говорить о необходимости формирования открытой социальной структуры с неограниченной мобильностью населения. В области политики -- это плюралистическая организация власти, соблюдение прав человека, рост политических коммуникаций, консенсусная технология реализации управленческих решений и проч.

Признание приоритета универсальных норм и требований модернизации, тем не менее, не является основанием для умозрительного навязывания некоей «обязательной» программы для всех развивающихся государств. Универсальные критерии «модерна» -- это тот комплекс целей, ориентируясь на воплощение которых страны могут создать политические, экономические и прочие структуры, позволяющие им гибко реагировать на вызовы времени. Однако средства, темпы, характер осуществления данных преобразований целиком и полностью зависят от внутренних факторов, национальных и исторических способностей того или иного государства.

В этом смысле можно сказать, что главным противоречием модернизации является конфликт между ее универсальными целями (или нормами «мировой политической культуры» -- Л. Пай) и традиционными, национальными ценностями и традициями развивающегося государства. Цели и ценности модернизации, проникая в сложившийся менталитет того или иного государства, порождают мощные социальные дисфункции, перенапряжение структур и механизмов управления. Поэтому правящие структуры, заинтересованные в реализации реформаторской политики, должны максимально снижать взрывную реакцию политического поведения граждан, искать способы встраивания социокультурной архаики в логику общественных преобразований. Только последовательность и постепенность использования национальных культурных стереотипов могут способствовать позитивному решению стоящих перед обществом проблем. Ни игнорирование прежних традиций, ни гоночный темп реформ психологически непосильны для человека традиционного общества. В противном случае протест «массы рассерженных индивидов» (X. Арендт) -- даже не возражающих против модернизации как таковой -- может быть направлен против реформаторского режима и, как показал опыт ряда стран Восточной Европы и России, вызвать достаточно серьезную дестабилизацию в обществе, поставить под вопрос реализацию принципиально необходимых целей.

Не менее серьезное значение для процесса модернизации имеет и противоречие между дифференциацией ролей в политической системе, императивами равенства граждан (на участие в политике, перераспределение ресурсов) и возможностями власти к интеграции социума. В этом смысле, как свидетельствуют многочисленные исследования, правящие режимы должны акцентировать внимание на правовых способах решения конфликтов, соблюдении равенства всех граждан перед законом, решительно пресекать политический радикализм, противодействовать терроризму.

Важным выводом теории модернизации является положение о двух этапах этого переходного процесса -- условно говоря, первичном, когда развитие осуществляется по преимуществу за счет внутренних ресурсов и источников, и вторичном, предполагающем более активное привлечение зарубежной помощи.

Модернизируемые страны, будучи смешанными обществами, т.е. сочетающими элементы традиционного и современного устройств, обладают мощными источниками как внутренних, так и внешних конфликтов. Поэтому характер и интенсивность внешней помощи могут определяться не исчерпанием тех или иных внутренних ресурсов преобразований, а соображениями зарубежных партнеров о собственной безопасности.

Повышенная конфликтность социальных и политических процессов в условиях модернизации определяет весьма высокую вероятность немирных способов урегулирования общественных преобразований. Более того, как показывает опыт, после непродолжительных периодов либерализации нередко устанавливаются диктатуры левого или правого толка. Так, например, в России столыпинскую оттепель сменила диктатура большевиков; приход Муссолини завершил в Италии либеральную эру правления Джолитти; гитлеровский режим разрушил Веймарскую республику; диктатор Франке пришел на смену либерально-демократическому правлению Примо де Риверы и т.д. Таким образом, в модернизируемых государствах не только проблематична институализация демократических норм и принципов власти, но и достаточно высока вероятность попятных политических процессов.

В целом для успешного реформирования модернизируемых государств необходимо достичь трех основных консенсусов (между правящими и оппонирующими политическими силами): по отношению к прошлому развитию общества (избежать «охоты на ведьм», стремиться к примирению побежденных и победителей, относительному затишью полемики по поводу переоценки прежних режимов правления); в установлении временных норм при обсуждении в условиях политической свободы целей общественного развития; в определении правил «политической игры» правящего режима См.: «Три консенсуса» на пути к демократии//Полис. 1993. № 3. С. 189.. Достижение подобного рода социально-политических консенсусов зависит не только от искусства правящих и оппозиционных элит, их способности вести заинтересованный диалог и находить точки соприкосновения с оппонентами, но и от степени ценностной и идеологической дифференциации общества. Так, например, в России традиционный для общества ценностный раскол существенно затрудняет решение этих задач, постоянно провоцируя подрыв достигнутого гражданского согласия.

Если же удается достичь этих трех компромиссов, то реорганизация политических структур и институтов (обновление функций органов управления, рост партий, укрепление самоуправления на местах и т.д.), обладает значительно большим социальным эффектом, растет способность власти мобилизовать на проведение реформ человеческие и материальные ресурсы, укрепляется стабильность режима правления, шире используются правовые технологии подготовки и осуществления управленческих решений и т.д.

Раскрывая пути развития переходных систем, теория модернизации выделяет специфические кризисы, которые обусловливают исполнение политическими субъектами своих функций в отношениях власти.

§ 3. Кризисы политического развития

Кризис идентичности наступает тогда, когда распад идеалов и ценностей, лежавших в основе ранее доминировавшей политической культуры заставляет людей искать новые духовные ориентиры для осознания своего места в обществе и своих связей с государством.

Необходимость поиска новой духовной связи с социальными и иными группами вынуждает людей пересматривать отношение к традициям, прошлому опыту, символам государственности, господствовавшей идеологии. Осознавая значимость сохранившихся или новых идей, человек определяет и свои возможности политического участия в изменившемся государстве, использования механизмов власти для защиты своих ценностей и интересов. Особо острые проблемы встают перед людьми в связи с пониманием ими своей общности с большими, макросоциальными, группами -- классами, народами, государствами, которые претерпевают в этот период наиболее существенные изменения. Весьма ощутимо это сегодня в России, где народ -- как полиэтническая и мультисоциальная общность -- формируется не только в связи с появлением новых слоев, развивающихся на базе возникновения частного уклада, товарных отношений, но и на основе массовой миграции населения, вызванной изменениями в национально-государственном устройстве. В результате во многих районах изменяется соотношение местного и некоренного населения, возникают этнические диспропорции, усложняются конфессиональные и прочие связи.

Явно негативную окраску идентичность приобретает у граждан, усматривающих в новых формах социальной и политической жизни не дополнительные возможности для личного существования, а «обман» государством населения, невыполнение им своих обязательств, а то и «заговор» против «трудящихся». Осознание отсталости своей страны нередко стимулирует чувство социальной замкнутости, склонность к радикализму, усиливает недоверие к государству и демократическим ценностям. Эти разрушительные эмоции препятствуют развитию более рациональных взглядов на положение человека в обществе и на характер государства.

Наиболее простым способом обретения идентичности является чувство принадлежности к той или другой нации. В то же время национальное самосознание способно принимать в переходных условиях любые формы: от роста потребности в освоении культурных ценностей этноса до активного отрицания равных прав других наций в данном государстве. У маргинальных слоев такие чувства нередко окрашены резким этноцентризмом и шовинизмом, что провоцирует определенные политические силы на этнические чистки, террор и другие насильственные средства решения политических противоречий (как, например, в Боснии, Абхазии, Чечне).

Типичное средство разрешения кризиса идентичности -- поиск харизматического лидера, способного взять на себя всю тяжесть морального выбора, снять с людей индивидуальную ответственность за их выбор политической позиции. В то же время правление харизматического лидера дает человеку определенное время для оценки ситуации, включения в новые связи с государством.

Снизить остроту кризиса идентичности могут открытый характер режима правления, развитие коммуникаций, системы образования, поощрение вертикальных и горизонтальных политических связей населения и другие методы, позволяющие устранить предубежденность людей в чужеродности демократических форм для данного общества.

Объем и характер потребляемых благ -- один из ключевых факторов, от которого зависит поддержка или отрицание населением реформ и осуществляемых их режимов. Далеко не всегда власти в переходный период способны обеспечить населению устойчивый рост материального благосостояния, причем в приемлемых для людей формах стимулирования и распределения. Поэтому переходные правительства часто сталкиваются с протестом населения, вызванным изменением стандартов и способов потребления, а также ростом социальных ожиданий граждан от предложенных новых методов хозяйствования, развития отношений с другими странами и т.д.

Властям приходится сталкиваться с позициями тех, кто: 1) положительно относится к прежним принципам социального контракта с государством (ненапряженный труд -- стабильность социального существования), но считает привлекательными для себя новые стандарты потребления; 2) положительно оценивает прежние принципы распределения и отрицательно -- новые; 3) отрицательно относится к ранее доминировавшим нормам и способам получения продукта и положительно воспринимает новые принципы получения материальных и культурных благ.

Носители разных социальных пристрастий сориентированы на различные модели взаимоотношений с государством. Первые выступают за централизованные пути распределения благ, социальную помощь государства и другие методы, по сути лишающие смысла структурные экономические преобразования и сохраняющие разрыв между трудом и денежным эквивалентом. Сторонники второй точки зрения, испытывая симпатии к централизованному распределению благ, активно выступают против рыночных стратегий, мешая укоренению новых принципов. Представители третьей группы могут выступать за распределение материальных и духовных благ в зависимости от интенсивности индивидуального труда как основы добывания необходимых жизненных средств. Однако без определенных социальных корректив такая позиция может привести к массовому распространению бедности, оставить «за бортом» многие недостаточно жизнеспособные слои (пенсионеров, студентов). Сторонники быстрых, решительных изменений в этой сфере нередко переоценивают роль правящих элит, точнее, -- их способность повернуть «кран материального обеспечения» в любую сторону. Столь же поверхностны и иллюзорны их надежды на иностранную помощь, отодвигающую на неопределенное время перестройку отечественной инфраструктуры, их уверенность в возможности быстрого изменения стереотипов и предрассудков населения, касающихся социальных отношений с государством.

Правительства, таким образом, должны выработать стратегию, которая, с одной стороны, была бы сориентирована на структурные изменения в экономике, на преобразование принципов распределения материальных и культурных благ, а с другой -- учитывала бы реальные возможности государства и населения перейти к нетрадиционным формам поддержания социальных взаимоотношений. Необходимыми элементами такой стратегии, как показал опыт, должны стать эффективная система налогообложения, способная поощрять отечественного производителя; формирование массовых структур переобучения работников; создание разнообразных компенсационных механизмов (например адресная социальная помощь), обеспечивающих не столько сокращение разрыва в доходах, сколько сохранение стабильности социального статуса для определенных категорий населения; всемерное поощрение мелкого и среднего бизнеса и т.д.

Кризис участия обусловлен ломкой привычных форм и механизмов вовлечения граждан в политику при увеличении числа стремящихся к участию в управлении и создании нового баланса политических сил.

В условиях модернизации интенсивно растут специализированные группы интересов, соревнующиеся за доступ к рычагам власти. Политическая система -- путем формирования новых и совершенствования функций традиционных институтов власти, придания стабильности отношениям управляющих и управляемых и т.д. -- должна уметь впитывать и интегрировать эти «заявки» на политическое участие. Но при этом строго пресекать все агрессивные формы артикулирования и агрегирования интересов. Агрегированность может сопровождать претензии на участие во власти как тех традиционных групп, которые достаточно быстро становятся социальными аутсайдерами, так и тех формирований, что отрицают любые цивилизованные формы достижения цели.

Чаще всего кризис участия усугубляется слабой развитостью системы представительства социальных интересов, несоответствием политических структур и институтов запросам и чаяниям населения (в результате чего политический протест может «обходить» предлагаемые государством каналы и механизмы учета мнений, порождая непредсказуемые последствия для органов управления), а также нерешительностью властей в пресечении деятельности политических радикалов и террористов. Препятствия для урегулирования данного типа отношений создают и нарастание сопротивления оппозиции, сепаратистские тенденции и национально-территориальные конфликты, бюрократизация элиты, попытки ее отдельных звеньев и образований перехватить несвойственные им функции в процессе принятия решений. Свою лепту в ужесточение кризиса участия вносит и индифферентизм населения, обесценивающий попытки властей преобразовать политические структуры, нежелание (и неумение) широких социальных слоев отбирать достойных и компетентных представителей своих интересов в органы управления.

Чтобы преодолеть кризис участия, правящий режим должен стараться не форсировать преобразования, вызывающие взрывные реакции больших групп населения, придерживаться принципов равенства политического участия различных групп населения и в то же время стараться не доводить социальные или идеологические разногласия граждан до политических форм их разрешения. Власти обязаны строго следовать предложенным ими правилам политической игры, создавать прецеденты правового выхода из ситуаций, связанных с их нарушением, всемерно поддерживать идеалы и ценности, способные интегрировать общество и государство.

Кризис «проникновения» отражает противоречия, которые возникают при стремлении правящих сил (прежде всего высших органов государственной власти) реализовать свои решения во всех сферах общественной жизни. В условиях модернизации соперничество групп за ресурсы власти, господство своих ценностей, властные полномочия, приводит к появлению множества центров влияния, обладающих возможностью изменять в свою пользу содержание управленческих решений (законов, установлений) центральных властей. Например местные элиты апеллируют к местным нормам, обычаям и интересам, что при распаде хозяйственных и иных связей позволяет им сохранить и усилить свое влияние. На изменение характера принятых решений могут претендовать не только местные правящие элиты, стремящиеся к дополнительным полномочиям и прерогативам при решении политических вопросов, но и оппозиция. Снижают эффективность политического регулирования также и разнородность позиций различных групп и слоев населения, отсутствие у граждан политического опыта, иррациональные черты массового сознания, влияющие на неадекватное восприятие решений центра.

В результате законы, постановления и иные нормативные распоряжения властей во многом теряют свою регулирующую способность, т.е. не проникают в достаточной мере в социальные и политические отношения. Понижение эффективности решений центральных властей принижает авторитет не только режима, но и исповедуемых им ценностей. Попытки исправить положение, любой ценой «продавить» необходимые решения нередко заставляют режим перешагивать допустимые границы в политическом торге с оппонентами, толкают правящие круги к популизму, способствуют нарастанию коррупции, усиливают теневые механизмы власти.

Чтобы решения исполнялись, несмотря на сопротивление, правящие круги должны, прежде всего, формировать рациональную организацию власти. С одной стороны, к прерогативам центра следует относить только те вопросы, которые необходимо решать в масштабах всего государства (соблюдение равенства всех граждан перед законом, охрана границ, обеспечение стабильности валюты и т.д.), способствуя тем самым активному перераспределению полномочий между центром и местами, возлагая на территориальные органы управления ответственность за принятие конкретных решений по вопросам реформ в их регионах. С другой стороны, такая реорганизация власти должна сохранять вертикальную ответственность нижестоящих органов управления, препятствовать их атомизации и обеспечивать надежные формы контроля за деятельностью всех структур, задействованных в принятии и осуществлении решений. Таким образом, можно будет не только сохранить необходимую обществу централизацию управления, но и решить более общую задачу -- обеспечение зависимости государства от гражданского общества.

Кризис легитимности возникает в результате рассогласования целей и ценностей правящего режима с представлениями основной части граждан о необходимых формах и средствах политического регулирования, нормах справедливого правления и с другими ценностями массового сознания. Соответствие целей режима и массовых представлений способствует поддержке и росту легитимности правящих структур, а несоответствие -- падению легитимности и дестабилизации государственности.

Достижение необходимой степени поддержки массами правящих структур, соответствующего консенсуса между элитой и неэлитой заставляет их вступать в различного рода переговоры, торги, взаимостимулировать поведение друг друга. Нередко степень поддержки властей населением даже не зависит от эффективности управления и применения власти (например в ряде африканских государств население отказывало в поддержке эффективно действующим властям только по причине их колониального происхождения). Иными словами, режимы могут быть неэффективными, но легитимными, и наоборот.

Тем не менее, при прочих равных условиях эффективность экономических или социальных реформ, правовых или политических преобразований служит наиболее серьезной основой для обеспечения поддержки режима правления со стороны населения. Но достигнуть эффективного функционирования экономики в условиях ее структурного реформирования крайне сложно, если вообще возможно. В любом случае для этого требуется время, которого переходные правительства чаще всего не имеют. Поэтому нередко вместо позитивного социально-экономического и политического строительства правящие режимы выбирают иные методы обеспечения массовой поддержки, способные даже привлечь на их сторону политических оппонентов, консервативные круги общества. Речь идет о попытках интеграции общества под флагом противоборства с внешним (или внутренним) противником, стимулирования патриотических чувств и даже гражданского самопожертвования. Однако такие методы обеспечения легитимности режима, как правило, не носят долговременного характера.

В целом наиболее продуктивными средствами обеспечения легитимности правящего режима является способность элиты обеспечивать постепенное реформирование общества, достигать консенсуса и соглашения с политическими противниками (что означает согласие меньшинства в той или иной степени присоединиться к выполнению принимаемых большинством решений), образовывать разнообразные политические коалиции, согласительные комитеты и проч. для поддержания гарантий гражданского мира, формировать позитивный образ своих лидеров в глазах населения. Наиболее благоприятные последствия от ведения такой политики наступают при доминировании в обществе толерантности, доброжелательности, ассоциативном перенесении авторитета лидеров на структуры и институты правящего режима.

* * *

В настоящем учебном пособии освещены лишь наиболее общие проблемы политической науки, и прежде всего те из них, которые имеют непосредственную значимость для жизни общества и отдельных граждан. Практическое применение политических знаний в России требует внимательного учета специфики страны. Наша противоречивая действительность далеко не всегда укладывается в рамки классических, политических теорий и поддается однозначным научным оценкам. Во многом это объясняется переходным состоянием общества, наличием в нем самых различных, порою трудно совместимых явлений. Однако и здесь без политического образования невозможно правильно ориентироваться в сложном лабиринте событий.

Материалы учебного пособия призваны помочь студенту понять основы политики и демократического государственного устройства, компетентно анализировать реальные политические процессы и активно участвовать в строительстве новых, гуманных и цивилизованных отношений между гражданами. Конечно, более глубокое знакомство с миром политики требует дальнейшего изучения политической теории и практики.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25