Рефераты
 

Избирательная система Великобритании

p align="left">Лейбористы столкнулись с главной проблемой там, где ее меньше всего ждали. С 50-х годов уровень жизни основной массы рабочих повышался. В этом заключалась основная цель ЛПВ, но последствия такого процесса оказались неоднозначными для партии. "Государство благосостояния", созданное лейбористами в 1945-1951 гг., рост социального благополучия меняли классовые ценности и представления, социальные перегородки становились более подвижными, принципы меритократии (продвижение по карьерной лестнице в зависимости от способностей) более общепринятыми. Менялся стиль жизни, материальные потребности, а вместе с этим социальный статус и политические привязанности. Классовые, коллективные предпочтения все больше размягчались индивидуалистическими, собственническими настроениями. Так, если в 1951 г. 30% жилищного фонда находилось в личной собственности, то к 1992 г. - 67%. В 1979-1992 гг. консерваторы активно использовали популизм, лозунги "народного капитализма", "распыления" частной собственности для привлечения на свою сторону широких социальных слоев.

Лейбористам грозила судьба Либеральной партии, которая в 20-30-х годах превратилась во второстепенную силу в британской политике. Многие их реформаторские установки были реализованы, а наиболее популярные среди широких масс идеи взяты на вооружение другими политическими силами.

Автоматическое голосование на выборах за "свою" партию становилось достоянием прошлого, классовая лояльность отходила на второй план, уступая место более дифференцированным социальным преференциям и прагматическим соображениям. При тэтчеристах значительно возросла доля частного сектора в экономике. Соответственно профсоюзы, представляющие интересы занятых в нем рабочих, относились к консерваторам с симпатией.

Главным достижением нового руководства ЛПВ в 1997 г. стало использование фактора "текучести", фрагментации британского электората, привлечение на свою сторону не только традиционных сторонников лейбористов, но и социальных групп, обычно голосовавших за другие партии. Лейбористы на этот раз использовали то же оружие, с помощью которого консерваторы так долго не подпускали их к власти.

На всеобщих выборах 1997 г. консерваторы получили 165 мест в парламенте (336 в 1992 г.), а лейбористы - 419 мест (271 в 1992 г.), завоевав рекордное большинство в 179 мандата. Тори не терпели такого поражения с 1906 г. За ЛПВ проголосовало 43,2% пришедших на избирательные участки - лучший результат с 1966 г. Консерваторы набрали 31% - наихудший показатель с 1832 г. Лейбористы отобрали у них 10% голосов - самый массовый переход голосов от одной партии к другой в послевоенной истории страны. Общее число проголосовавших за ЛПВ превысило 13,5 млн. человек, уступив лишь показателю 1951 г. - наилучшему для партии за всю ее историю.

Для полноты картины следует сказать о том, что процент голосов, поданный за лейбористов, был наилучшим только с 1970 г. До этого они получили больше даже в трех проигранных выборах в 50-е годы. Была скромна по британским стандартам и явка избирателей - 71,5% - наихудший показатель с 1935 г. В абсолютном выражении за ЛПВ проголосовало лишь 31% избирателей. Внесла свои искажения и британская избирательная система, наградив лейбористов 65% мест в парламенте в обмен на 43,2% полученных голосов. Не последнюю роль сыграли и факторы усталости электората от долгого правления консерваторов, глубокий раскол в их рядах между "евроскептиками" и "евроэнтузиастами", скандалы вокруг депутатов от Консервативной партии, обвинявшиеся то в коррупции, то в аморальном поведении.

И сторонники, и противники ЛПВ признают, что лейбористы добились серьезных успехов по завоеванию симпатий широких социальных слоев. За них консолидировано проголосовали низко - и неквалифицированные рабочие, значительная часть которых проиграла от реформ тэтчеристов. К ним вернулись голоса квалифицированных рабочих, отошедших в 80-е годы к консерваторам. Другим достижением была поддержка со стороны низших, средних служащих и мелкой буржуазии, более двух третей которых обычно голосовало за тори. В пользу лейбористов произошел скачок симпатий даже среди верхнего слоя служащих, управленцев и средней буржуазии. Для консерваторов они всегда являлись таким же ядром электората, как для лейбористов "синие воротнички".

Лейбористы впервые собрали под свои знамена такой многоликий электорат, что с самого начала определило крайне осторожный подход руководства ЛПВ к принятию решений, поставило его перед необходимостью постоянно маневрировать, не оттолкнуть своих традиционных избирателей, но и не спугнуть новоявленных. Ситуация для партийного руководства осложнялась тем, что пополнение рядов ЛПВ во второй половине 90-х годов происходило главным образом за счет рабочих. Наметились линии трения не только между различными группами лейбористского электората, но и между руководством ЛПВ и рядовыми членами партии.

Изменение социальной конфигурации общества во второй половине XX века, наряду с организационными и идеологическими факторами, сильно повлияло на электоральные судьбы лейбористов, заставило их приспосабливаться к новым условиям, модернизировать партийную структуру и программу.

К концу 90-х годов позиции левых в ЛПВ сильно ослабли. В результате стараний "новых лейбористов" их роль в исполкоме партии, местных партийных организациях, на ежегодных конференциях была маргинализована. Влияние теряли не только "старые левые", но и "старые правые", поддерживавшие традиции ревизионизма Кросленда. Многолетний лидер левого крыла партии Тони Бенн объявил о своем уходе из большой политики после парламентских выборов в 2001 г. Партия все больше отстранялась от профсоюзного движения. Возмутителем победоносного шествия "новых лейбористов" попытался стать Артур Скаргилл, в знак протеста против пересмотра устава партии вышедший из ее состава и организовавший Социалистическую рабочую партию (СРП). Ее периферийность выяснилась на выборах 1997 г., когда СРП собрала 50 тысяч голосов. Единичные факты "восстания заднескамеечников", вызванные рядом чрезмерно прорыночных законопроектов правительства, не влияли в целом на благополучную картину успехов "новых лейбористов". Казалось, левые традиции лейборизма почили навсегда. 

Последним тяжеловесом на левом фланге партии оставался Кен Ливингстон, "красный Кен", как называли его сторонники и противники. Славу среди левых он приобрел в начале 80-х годов, когда во главе Большого лондонского совета, вступил в неравную схватку с тэтчеристами, ликвидировавшими этот орган в ходе подавления левых в местных органах самоуправления. Вновь в центр внимания он попал после проведения в мае 1998 г. референдума, на котором жители столицы высказались за утверждение должности мэра. Здесь-то и выяснилось, что не только среди массы рядовых членов партии, но и избирателей, "красный Кен" по-прежнему пользуется высокой популярностью. С большим отрывом от других претендентов Ливингстон выиграл выборы в мае 2000 г.

Определенному восстановлению позиций левых в ЛПВ к концу 90-х годов способствовали события в России. В одном из интервью в сентябре 1998 г. Тони Бенн отметил "коллапс свободно-рыночного эксперимента в России", как один из факторов, возвращающих левым уверенность в своей правоте. "Мы почувствовали огромный прилив уверенности, - сказал он, - потому что в течение многих лет нас называли "пещерными людьми"... Теперь мы являемся свидетелями того, как ельцинский проект угодил в сточную канаву. Неизбежно, что маятник качнется в противоположную от Тэтчер и Ельцина сторону".

В течение всего XX века ЛПВ представляла собой широкую коалицию левых и левоцентристских сил. В одни периоды истории это приносило выгоды, в другие расшатывало ее устои. В последней четверти столетия плюрализм мнений в ЛПВ вышел за пределы внутрипартийной дискуссии. Неудачи, сопровождавшие периоды правления лейбористских кабинетов в 60-70-х годах, подтолкнули как левых, так и правых в партии, на действия, ввергнувшие ее в кризис. 

История ЛПВ в XX веке началась как история "большого прихода", но едва не закончилась, как история безвозвратно расколотой партии. Наиболее непримиримые, как слева, так и справа, покидали ее ряды. Вторая половина 90-х годов прошла под знаком консолидации рядов лейбористов.

Лейбористы делают характерные прорыночные шаги. Они придерживаются принятых еще консерваторами планов по временному замораживанию бюджетных расходов, сохраняют большинство рыночных элементов в национальной системе здравоохранения, в интересах крупного капитала снизили корпоративный налог и сделали независимым Банк Англии. 

В то же время лейбористы отменили ваучеры в сфере образования, собрали дополнительные налоги с суперприбылей приватизированных консерваторами "естественных монополий". Полученные 6 млрд. долл. были направлены на финансирование программы "Новый контракт", призванной снизить безработицу, особенно среди молодежи. Благодаря этой инициативе более 200 тысяч человек в возрасте от 18 до 24 лет смогли трудоустроиться. В целом число безработных, получающих пособие, снизилось к осени 2000 г. до 1 млн. человек, что стало лучшим показателем с 1975 г.

В 1999 г. лейбористы ввели минимальный уровень заработной платы в размере 3 ф.ст. в час для работников в возрасте от 18 до 21 года и 3,6 ф.ст. для тех, кто старше, что улучшило материальное положение около двух млн. человек - 10% рабочей силы (профсоюзы настаивали на цифре в 4 ф.ст., а работодатели - 3,5 ф.ст. при средней почасовой оплате 4,6 ф.ст.). В 2000 г. размер минимальной заработной платы повышен для этих двух возрастных групп соответственно до 3,2 и 3,7 ф.ст Labor Party. Opportunity Britain.L., 1991.. 

Правительство обязало компании с числом наемных рабочих более 21 человека признавать профсоюзы, если за это проголосовало 40% от общего числа занятых на данном производстве. В случае, если 50% рабочих в компании состоит в профсоюзе, такое признание становится автоматическим. Каждый рабочий получил право иметь представителя от профсоюзов на слушаниях по трудовым спорам. С двух до одного года снизился обязательный трудовой стаж на данном производстве для тех, на кого распространялось законодательство, защищающее рабочих от незаконного увольнения. Увеличились штрафные санкции для работодателей. 

Безработным государство предложило контракт по переобучению и повышению квалификации в обмен на обязательство поступить на работу. Пенсионерам возвращено право на бесплатные глазные тесты, льготные условия открытия накопительных счетов и минимальный гарантированный доход для беднейших (78,45 ф.ст. в неделю для одиноких и 121,95 ф.ст. для семейной пары). В интересах семей с 11,45 до 15 ф.ст. увеличены еженедельные детские пособия на первого ребенка и с 9 до 10 ф.ст. - на второго. Для наиболее нуждающихся из них предоставлены льготные кредиты. Правительство выделило 6 млрд. ф.ст. для борьбы с детской бедностью. Количество начальных классов для детей от 5 до 7 лет, в которых учится больше 30 человек, снизилось в два раза.

Британия присоединилась к социальному законодательству ЕС, закрепленному в Маастрихтском договоре. В результате матери после рождения ребенка получили право на оплачиваемый отпуск, а отцы на отпуск за свой счет. Рабочие получили право на оплачиваемый трехнедельный, а с 1999 г. четырехнедельный отпуск. Уравнены в правах занятые на пол- и полную ставку. Усилено регулирование длительности рабочей недели. Компаниям с численностью рабочей силы более 1000 человек и имеющим производство более чем в одном государстве ЕС была вменена организация консультационных "рабочих советов". В британское законодательство инкорпорирован европейский билль о правах человека. 

Поборники демократического устройства государства могут быть удовлетворены тем, что наследные пэры потеряли право заседать в палате лордов (91 из 750 наследных пэров временно сохранили свои места до полного реформирования верхней палаты). Национальные меньшинства в стране - шотландцы и валлийцы - после проведения референдумов в сентябре 1997 г. обрели свои автономные органы регионального самоуправления - соответственно парламент и ассамблею, а жители Лондона - своего мэра. Не менее важно то, что на выборах законодательных органов в Шотландии и Уэльсе впервые был использован вариант пропорциональной системы голосования, который, по замыслу лейбористов, будет применен на следующих парламентских выборах после грядущих. 

Католики и протестанты Северной Ирландии ступили на хрупкий лед примирения после подписания соглашения Страстной пятницы, которое в мае 1998 г. было поддержано более чем 70% жителей провинции на референдуме. Впервые с 1974 г. они получили возможность выбрать свой парламент и правительство. 

Политика лейбористов не выглядит эклектичной, механическим набором мер по умасливанию и богатых, и бедных. Ряд реформ, особенно конституционных, подвергается обоснованной критике в половинчатости, но у лейбористов есть время. ЛПВ не вернулась к рецептам кейнсианства, но и не стала проводником "тэтчеризма с человеческим лицом". "Новые лейбористы" признали полноценность рыночных отношений, но при этом сделали упор на расширение косвенного влияния государства в экономике. Все представленные до сих пор бюджеты министра финансов Гордона Брауна носили умеренный перераспределительный характер. 

"Новым лейбористам" удавалось достаточно гармонично сочетать такие необычные для традиционной социал-демократии подходы, как бездефицитная, низкоинфляционная макроэкономическая политика и увеличение расходов в социальной сфере, сохранение значительной гибкости рынка труда и расширение прав наемных работников, учет как индивидуалистических, так и коллективистских настроений в обществе, использование полезных элементов англосаксонской и континентально-европейской моделей экономики. Об экономической политике лейбористов говорят как о посткейнсианской, называют ее идейным ориентиром "экономику совладения", а в последнее время - "экономику, основанную на знаниях". 

Признание достижений "новых лейбористов" не заслоняет того факта, что предложенные ими пути развития общества ставят много вопросов. ЛПВ пришла к власти в период благополучного состояния британской экономики. Текущий экономический цикл удивляет специалистов длительностью стадии подъема. Но мало кто берется предсказать, к чему приведет балансирование лейбористов между бездефицитным бюджетом, либеральной налоговой политикой и растущими социальными выплатами, долгосрочными тратами на социальные программы в области здравоохранения, образования, занятости, реформирования пенсионной системы, если дела в экономике ухудшатся. Так ли правы лейбористы, отдавая предпочтение англосаксонским ингредиентам перед социально-рыночными в деле модернизации социал-демократии? Что случится с дорогостоящими социальными программами, объявленными Гордоном Брауном весной и летом 2000 г., когда рано или поздно произойдет спад в экономике, увеличатся траты на социальное страхование, уменьшатся налоговые поступления? 

При Тони Блэре ЛПВ перестала быть социалистической в традиционном значении этого слова, отказавшись от ликвидации рыночного уклада экономических отношений, стала не столько правее, сколько леволиберальнее, тем более, что традиции социального либерализма всегда были свойственны ей. Тони Блэр не раз выражал сожаление о недолговечности союза лейбористов и либералов в начале XX века, что привело к доминированию на политической арене консерваторов. 

Первые два десятилетия истории лейборизма прошли под знаком союза с партией "новых либералов" во главе с Асквитом и Лойд-Джорджем. Социальные и экономические реформы, осуществленные в 1945-1951 гг., основывались на идеях либералов Джона Мейнарда Кейнса и Уильяма Бевериджа. Во второй половине 70-х годов лейбористы и либералы сотрудничали на правительственном уровне. В 90-е годы они вновь координировали свои действия после того, как руководство либеральных демократов отказалось от принципа "равноудалённости" от консерваторов и лейбористов. 

В начале XXI века этот назревающий союз может иметь далеко идущие последствия. По мнению Блэра Blair Т. Speech to the Singapore business community - The news, January 8, 1996., новый прогрессивный альянс должен надолго отстранить консерваторов от власти. Для этого лейбористы и либералы совместными усилиями вырабатывают предложения по введению в стране пропорциональной системы голосования вместо мажоритарной, что позволило бы либералам увеличить свое представительство в парламенте и сделала бы их союз с лейбористами почти непобедимым. Учитывая неоднозначное отношение к идее союза в обеих партиях его будущее зависит от политической воли их руководителей.

В то же время скоропалительно считать, что современная Лейбористская партия превращается в постсоциал-демократическую. Уход от идей евросоциализма и кейнсианства не является для того основанием. Снижение их влияния компенсировано активизацией других левых традиций, присущих британской социал-демократии, таких как этический и христианский социализм. 

Не исчезли и причины, которым ЛПВ обязана своим возникновением. Вопросы бедности, социального неравенства стоят в современном британском обществе не менее остро, чем сто лет назад, не говоря уже об опасности возрождении неолиберальной модели на транснациональном уровне. Дэвид Маркуэнд, один из идеологов британской социал-демократии, пишет: "Капитализм, в котором мы живем, нелицеприятно напоминает о капитализме 150-летней давности. Мы вернулись к ситуации, которую пытались изменить основатели Лейбористской партии". В одном из интервью, приуроченных к юбилею ЛПВ, Блэр, отчитавшись за достижения правительства, признал: "Отцы-основатели Лейбористской партии поразились бы, как сильно изменился мир, но ужаснулись бы, как много надо сделать".

Отношение к глобальным экономическим процессам - наиболее уязвимое место "новых лейбористов". Проведя много лет в борьбе с тэтчеристами под лозунгом "необузданный рынок разрушает общество", они пассивны в вопросах реформирования рынка транснационального. В подходе к проблемам глобализации Блэр солидаризировался с позицией США, что не находит понимание у большинства его европейских коллег. Даже канцлер Германии Герхард Шредер, близкий к Блэру по взглядам на мировые рынки и его соавтор по нашумевшему памфлету "Третий путь / Новый центр", дал задний ход. Чрезмерный энтузиазм этого документа в отношении рыночной дерегуляции оттолкнул от него других видных деятелей европейской социал-демократии, а премьер-министр Франции Лионель Жоспен публично высказался против. Ко времени конгресса Социнтерна в Париже в ноябре 1999 г. Шредер отстранился от идей памфлета. Не только он, но и Блэр, поставил свою подпись под декларацией, критикующей действующую модель глобализации и рыночную вольницу.

Показательно, что вышедшие в свое время из ЛПВ правые социал-демократы, протестовавшие против полевения партии, критически отзываются о чрезмерном энтузиазме Блэра по поводу рыночных сил. "В "новых лейбористах" меня беспокоит то, - пишет перед юбилеем лейбористов бывший член "банды четырех", а ныне член палаты лордов Ширли Уильямс, - что за годы их правления концепция перераспределения богатства стала менее ясной, чем прежде. Раньше она не допускала как полного равенства, так и слишком большого разрыва в доходах. В настоящее время Британия - страна большого неравенства; положение в ней не столь плохо, как в США, но значительно хуже, чем в остальной Европе.

В проводимых в Великобритании исследованиях в начале 2001 года была представлена следующая картина - 53 % британских избирателей были намерены проголосовать за Лейбористскую партию на парламентских выборах 7 июня France Press. 2001. 13 apr. p.3. Об этом же свидетельствуют результаты последнего социологического опроса Gallup, опубликованного в пятницу газетой "Дэйли Телеграф". В то же время Консервативную партию планирует поддержать не более 27 % электората. Либерально-демократическая партия, согласно данным опроса, получит около 15 % голосов.

Симбиотическая связь между СМИ и миром политики всегда непроста, но она играет существенную роль в функционировании западной политической системы. Результаты тщательно разработанных и проведенных кампаний в СМИ и, возможно, победоносных стратегий в избирательных кампаниях, которые можно было недавно наблюдать в Америке и в Великобритании, породили множество вопросов о возможном манипулировании СМИ различными "партийными краснобаями" (spin doctors) для достижения политических целей своих партий СреDа, № 3-4, 1999, с.7..

На конференции "Образы политики", организованной Нидерландским архивом аудиовизуальных материалов, была сделана попытка осветить многие аспекты создания политических имиджей и проследить формирование связей между мирами политики и СМИ. Но дискуссии неумолимо возвращались к теме манипулирования средствами массовой информации, американизации и "развлекации" (infotainment).

С точки зрения "партийных краснобаев", манипулирование СМИ является вполне законной деятельностью любой политической партии, поскольку преследует цели маркетинга, то есть представления товара - в данном случае политической партии - в наилучшем виде. Задача бдительных и проницательных СМИ, как четвертой власти, состоит в том, чтобы за красивой упаковкой разглядеть истинную сущность дела. В этом смысле отношения между политикой и СМИ - это своеобразная игра политиков и средств массовой информации, основные правила которой известны обеим сторонам. Главная проблема, стоящая перед СМИ, состоит в том, чтобы разоблачить мифы, создаваемые политиками с помощью платной политической рекламы и редакционных материалов, не вызывая в то же время разочарования людей в политической жизни.

Одна из проблем, волнующих представителей СМИ, состоит в том, что правила игры, похоже, начинают меняться. Консультанты по работе со СМИ, многие из которых имеют опыт журналистской работы, отказывают в доступе к информации недружественно настроенным репортерам, вмешиваются в интервью и пытаются всучить прессе материалы, подготовленные с их собственных позиций.

Избирательная команда Блэра, следуя успешному примеру Клинтона, создала в Миллбэнк Тауэр (Millbank Tower) "комнату управления боевыми действиями" стоимостью 3 миллиона фунтов стерлингов. В ней круглосуточно дежурили группа мониторинга прессы и так называемая группа быстрого опровержения, чтобы быть, по выражению советника Клинтона Джеймса Карвиля (James Carville), "всегда впереди новостей". Майкл Коккерел (Michael Cockerell), автор документальных фильмов о политической жизни, рассказывает: "Парламентские телерепортеры после начала интервью с министрами-тори иногда с удивлением обнаруживали на своих пейджерах информацию из Миллбэнк Тауэр. Другие журналисты получали на пейджеры вопросы, которые они должны были задавать на пресс-конференции тори, передававшейся в прямом эфире, из штаб-квартиры лейбористов по связям с СМИ".

На более серьезные последствия манипулирования СМИ указал Деннис Кавано (Dennis Kavanagh) из Ливерпульского университета. Пресса, не имея возможности контактировать с самими политиками, будет беспорядочно стремиться к новостям. Во время выборов в Великобритании в мае прошлого года это породило неоправданно большое внимание к низкопробным материалам, хотя опросы общественного мнения показывали, что электорат проявляет к ним гораздо меньше интереса, чем сами СМИ. На фоне того, что группы по связям со СМИ Джона Мейджора и Тони Блэра не могли даже договориться о проведении телевизионных дебатов, обескураженная пресса в поисках "настоящих" репортажей стаями набрасывалась на совершенно неприемлемые темы.

Ричард Коккетт (Richard Cockett) из Лондонского университета считает нынешнюю ситуацию благом для газетной индустрии. В эпоху круглосуточных, чередой сменяющих друг друга новостийных программ передышка, которая есть у ежедневных газет и которую не может позволить себе телевидение, позволяет им более взвешенно изложить свою позицию читателям. Люди могут получать потрясающие новости с телеэкрана, утверждает он, но их политические взгляды будут все же формировать редакторы газет. Дифференциация газет по различным социальным группам читателей делает их одновременно более привлекательными для политических "краснобаев". Об этом свидетельствует решительное обхаживание правых таблоидов "Дейли Мейл" (Daily Mail) и "Сан" (Sun) лейбористами в предыдущем парламенте.

В дискуссиях по "развлекации" затрагивался и вопрос зрительского интереса. "Развлекация", тесно связанная с американизацией, является, по словам Брайана Макнейра (Brian McNair) из университета в Стирлинге (Stirling University), путем, на котором "политическая журналистика и связанные с ней телевизионные дебаты все более формируются в соответствии с требованиями развлекательности, а не информационности". Тем самым порождается гибрид, разрушительный для демократии и "оглупляющий" дебаты по многим серьезным вопросам. С другой стороны, "развлекация" может привлечь бoльшую аудиторию к тем вопросам, которые она иначе попросту проигнорировала бы, что потенциально усиливает вовлеченность людей в демократический процесс, хотя, быть может, и ценой некоторого сглаживания острых углов. Возможно, в этом кроется вызов не только СМИ, но и демократии в целом. С учетом сложности экономических и политических вопросов могут ли массы реально участвовать в процессе принятия решений?

Пример трудностей, ожидающих СМИ и политиков, привел Ричард Хаггинс (Richard Huggins) из университета Брукса (Brooks University) в Оксфорде, который изучал политический маркетинг среди молодежи. Эта часть общества с явным негодованием встречает попытки разговаривать с ней свысока и одновременно с этим сторонится сухих дебатов и заявлений, что делает трудной задачу любого, кто хочет "продать" молодежи политические вопросы. Возможно, теледемократия должна иногда использоваться для этой цели, что Мак Нейр назвал неизбежным следствием "подлинно всеохватывающей демократии".

Является ли "развлекация" инструментом для привлечения большего количества людей к политике или сведением серьезных дискуссий к тривиальности? Рассказывают, что в холле, примыкающем к залу заседаний, где проходила конференция, рядом со стендом академических изданий, посвященных СМИ и политике, кто-то оставил номер британского таблоида "Сан". По свидетельству очевидцев, тех, кто за чашечкой утреннего кофе перелистывал скандальную газетенку, оказалось гораздо больше, чем тех, кто просматривал какое-нибудь серьезное издание.

Последние всеобщие выборы в Великобритании показали самую низкую явку избирателей за последние 84 года. Проголосовали только 59% всех избирателей, а явка молодых избирателей составила 39%. В то же время, телевизионные шоу собирают многомиллионные аудитории голосующих. Например, шоу “Большой брат” (Big Brother), похожее на российское “За стеклом”, собирает около 31 миллиона зрителей.

Британский Изберком делает из этого вывод, что молодежь совсем не апатична, и надо лишь дать ей возможность голосовать удобным для нее образом.

В ходе местных выборов 2001 года впервые были использовано голосование через Интернет и службу коротких сообщений (SMS). Форма для регистрации избирателя была доступна на сайте www.rollingregistration.co.uk, а те, кто предпочитал голосовать по почте смогли получить бланк на www.postalvotes.co.uk или в любом почтовом отделении.

В британской политической истории 2001-й - год знаменательный. Никогда еще лейбористское правительство не завоевывало второй срок пребывания у власти столь убедительным образом. Ни одно правительство с 1935 года не имело такого огромного парламентского большинства. Британская демократия знавала политические извержения - в 1945-м, когда лейбористы во главе с Клементом Эттли разгромили победителя Черчилля; в 1979-м, когда Маргарет Тэтчер, подгадав момент, положила начало эпохе свободного предпринимательства и институционных реформ, обеспечившей консерваторам восемнадцатилетнее правление; наконец, в 1997-м, когда внутренние раздоры и разложение в среде парламентариев-консерваторов заставили Джона Мейджора ослабить хватку и в резиденцию на Даунинг-стрит, словно играючи, вошел молодой и улыбающийся Тони Блэр, встреченный организованным ликованием с размахиванием флагами.

Не приходится сомневаться, что Блэр - это явление. Он не просто одержал блистательную победу - он сумел ее повторить. За все последние четыре года его первого пребывания у власти он ни разу не проиграл дополнительных выборов. Он на удивление аполитичен. Он не социалист. Старых лейбористов, партию, умозрительно преданную избитой марксистской догме о государственном контроле над средствами производства, распределением и обменом продукта, он превратил в лейбористов новых - партию прагматиков, готовых, если понадобится, пойти на денационализацию отраслей промышленности и отказ от госконтроля. Подхватив лозунг противников, он пообещал не поднимать налоги, чем привлек на свою сторону средние классы горожан, равно как и остатки рабочего класса, и выбил у консерваторов почву из-под ног. Он помог добиться прорыва в Северной Ирландии, где установился шаткий мир. Он увеличил бюджетные ассигнования на больницы и школы. Он, похоже, энергично занялся преступностью и судопроизводством. Он передал властные полномочия Шотландии и Уэльсу и реформировал Палату лордов. И в более мирной международной обстановке проблемы обороны перестали быть для него главным политическим вопросом.

Тем не менее в британской действительности риторика не отвечает реальности. Опыт повседневных контактов с общественными службами показывает, например, что ездить поездом зачастую и накладно, и малоприятно. На многих улицах грязно, стены домов изуродованы надписями и рисунками. Подростковая преступность, подростковые беременности и подростковый алкоголизм, судя по всему, находятся на подъеме, полиция же ловит все меньше преступников. Межрасовые конфликты достигают накала в некоторых гетто Лондона и городов северо-западных графств, где самооформившиеся общины иммигрантов или беженцев распалили страсти коренных местных жителей и те пошли на поводу у реакционеров-ксенофобов. Больным приходится долго ждать мест в государственных больницах, врачи и медсестры завалены работой выше головы. Во время избирательной кампании одна сердитая женщина повергла в замешательство самого Блэра, когда, не стесняясь в выражениях, выложила ему, что пришлось испытать ее больному мужу. В одном избирательном округе победу независимому кандидату, старшему больничному врачу, принесла исключительно угроза закрытия местной больницы. Школьные классы по-прежнему переполнены, власти не торопятся выполнять свое обещание сделать так, чтобы старшеклассников было не более тридцати человек в группе. В сельском хозяйстве кризисы следуют один за другим - начиная с коровьего бешенства, в результате которого резко снизились продажа говядины и экспорт мяса, и кончая недавней эпидемией ящура, которая повлекла за собой массовое умерщвление овец и крупного рогатого скота и повергла фермеров в состояние глубокой депрессии. Их доходы невероятно упали, их положение спорадически облегчают лишь государственные компенсационные выплаты.

Можно было бы и дальше распространяться о недостатках общественного устройства, которое, однако же, обеспечивает бесплатное медицинское обслуживание и среднее образование, а также в полном объеме пособия по старости, болезни, инвалидности, бедности и безработице. Но и тут, видимо, срабатывает “фактор Блэра”: избиратели не ставят в вину правительству все эти недостатки. Так почему на июньских выборах лейбористское правительство избежало наказания?

Одна из возможных причин - разочарование британских избирателей в альтернативе. Уильяма Хейга, весьма молодого лидера Консервативной партии, преемника Джона Мейджора, население просто-напросто не поняло и не оценило. Человек одаренный, красноречивый, остроумный, он не сумел осуществить прорыв и уже подал в отставку. В настоящее время у тори нет лидера. Вторая возможная причина - стабильное экономическое положение, низкая безработица и рекордно низкие процентные ставки, при которых легче, чем когда-либо раньше, продавать и покупать недвижимость, подниматься вверх по общественной лестнице, брать кредит, чтобы обставить дом. Исчез страх в любую минуту лишиться работы, хотя в США вырисовывается угроза экономического спада, а его последствия могут сказаться и на британской занятости. Так что британские избиратели довольны - они отнюдь не расположены голосовать за перемены, ровный ход вещей вполне их устраивает.

Этим и объясняется беспримерно низкая явка избирателей на последних выборах - менее 60%. На выборах в парламент этот показатель обычно превышает 70%, а то и поднимается за 80%. По мнению многих экспертов, это тревожная тенденция, симптом безразличия к политической жизни. Можно, конечно, утверждать: раз не голосуешь, то и право критиковать тоже теряешь, но такова уж природа британской системы “чей перед, тот и берет”, согласно которой правящая партия, в данном случае Лейбористская, может получить в Палате общин 63% мест, набрав всего лишь 41% от общего числа поданных голосов. Если учесть не явившихся к урнам избирателей, это означает, что за лейбористов проголосовали всего 24% от общей численности электората, то есть менее одной четверти. Можно представить дело и так, что это не лейбористы выиграли, а консерваторы проиграли, однако Тони Блэр все равно остается во власти еще на четыре года и, располагая в Палате общин большинством почти в 170 мест, может провести едва ли не любой угодный ему закон, лишь бы тот не очень нервировал левое крыло его партии. Он легко подавит мелкие бунты, но должен держать ухо востро в отношении серьезных восстаний. В прошлом месяце он уже получил небольшое предупреждение. Его парторганизаторы попытались сместить двух председателей специальных комитетов: те выказали достойную восхищения независимость в подходах соответственно к транспорту и иностранным делам. Рядовые парламентарии-лейбористы пришли в ярость и проголосовали против смещения, так что правительство мигом восстановило председателей на постах. Да и реформированная Палата лордов станет, судя по всему, главным препятствием на пути осуществления политических амбиций Блэра. Она успела доказать, что способна чинить пусть временные, но зато основательные помехи. Законопроект о запрете охоты на лис ожидают в Палате лордов большие неприятности.

Сама по себе избирательная кампания особой новизной не удивила. Лейбористы везде сохранили лидерство, а избирателей не воодушевили главные пункты программы консерваторов: дальнейшее снижение налогов, противодействие замене фунта на евро и усиление контроля при предоставлении статуса беженца. Во всем этом был привкус ксенофобии, что, согласно ряду источников, и вызвало частные расхождения в штаб-квартире тори, где кое-кто потребовал уделить больше внимания улучшению работы общественных служб. Партийные боссы перемещались по стране в своих “боевых автобусах” или на арендованных вертолетах, выступали без подготовки и время от времени “ходили в народ” (со всем сопутствующим риском нарваться на реальных людей с реальными причинами для недовольства). Кого-то забрасывали яйцами, противники обменивались ударами, а партийно-политические передачи по радио и на телевидении воспринимались без всякого энтузиазма.

Агитация по телефону, особенно в “колеблющихся” избирательных округах, приобрела новые формы. Партийные добровольцы названивали потенциальным сторонникам, в полной мере был задействован Интернет - впервые для подобных целей и в подобном объеме. Каждая крупная партия имела свой сайт, и он работал во всю для привлечения средств, выявления сторонников, передачи новостей и предоставления аудиовизуального доступа на пресс-конференции. Партии впервые в истории поддерживали столь тесную связь со своими кандидатами, да к тому же предлагали на продажу товары с партийной символикой - майки, воздушные шарики, кружки и т.д. - и текстовые сообщения, которыми молодые люди могли обмениваться по мобильному телефону. Другим новшеством стало появление на экране компьютера прямоугольной рамки, в которой можно было набить почтовый индекс и в ответ получить изображения общественных благ, которыми был якобы осыпан район, - новой больницы, дороги или школы. Довольно значительное число добивавшихся переизбрания парламентариев обзавелись (тоже впервые) собственными web-сайтами и, хотя большей частью перепрофилировали последние на демонстрацию своих парламентских достижений (кстати, на время избирательной кампании парламент распускается, так что они, строго говоря, уже не являлись его членами), все равно получили очевидное преимущество над другими кандидатами, web-сайта не имевшими. Тут случилась несомненная предвыборная накладка, и в этой области следует пересмотреть британское законодательство о выборах, разработанное и принятое еще в доинтернетовскую эпоху.

При любом пересмотре следует иметь в виду вот что еще. На этот раз избиратели имели куда больше возможности голосовать по почте, то есть посылать заполненные бюллетени, а не являться лично на пункт голосования. В связи с этим задумались над проблемой - можно ли голосовать по Интернету, если он будет надежно огражден от вмешательства со стороны. Количество личных компьютеров по сравнению с количеством служебных все еще невелико, но оно растет, а вместе с ним - и объем требований голосовать по Интернету. Если по сети можно спокойно приобрести товары, то почему нельзя проголосовать?

Сегодня рядовым консерваторам, а их в стране порядка 300 тысяч, придется выбирать между тем, кого они не знают, и тем, кто им не нравится. Первый - некто Иэн Данкан Смит, подавшийся в политику бизнесмен, гвардейский офицер в прошлом; он неожиданно добился хороших результатов на первом этапе голосования. Независимый во взглядах представитель правого партийного крыла, он скептически относится к объединенной Европе, стало быть, выступит против перехода Британии на евро, полагая, что введение единой валюты причинит неприемлемый ущерб национальному суверенитету. Он входит в группу консерваторов-парламентариев, голосовавших против Маастрихтского договора, который подписал Джон Мейджор, будучи премьер-министром. Смит вдумчив, сдержан, нередко тушуется - ему еще предстоит явить миру искусство игры на публику. Он выступает от имени партии главным образом по вопросам социального обеспечения и обороны, но ни разу не занимал пост министра. Однако он пользуется поддержкой ряда влиятельных тори, включая лорда Теббита, и вполне может победить, поскольку большинство консерваторов питают антиевропейские настроения, а это - решающий фактор. Его недоброжелатели говорят, кивая на Уильяма Хейга: “Стоит ли менять одного лысого реакционера-неудачника на другого?”

Соперником Смита является Кеннет Кларк, единственный тори, способный вызвать симпатию широких кругов рядовых избирателей, которым нравятся его непринужденные манеры, компанейство и любовь к пиву, джазу и наблюдению за птицами в естественных условиях. Кларку шестьдесят два года, у него богатый опыт работы в кабинете министров - он возглавлял министерства здравоохранения, образования и внутренних дел, был канцлером казначейства, то есть министром финансов. Уступив руководство страной лейбористам, тори заявили, что их распорядитель государственной казной оставляет последним “золотое наследство” в виде процветающей экономики с низкими процентными ставками и уровнем безработицы. Тогда Кларк ходил в героях. В 1997 году он баллотировался в лидеры партии, но, хотя был у широких масс куда популярней Уильяма Хейга, проиграл последнему в основном потому, что к этому времени “охвостье” консерваторов в Палате общин в подавляющем большинстве настороженно воспринимало объединенную Европу.

С этим у Кларка и по сей день проблемы: он безоглядный еврофил и долгое время принципиально стремился заставить работать на Британию ее членство в Европейском союзе. Он считает, что в надлежащих условиях - если будут удовлетворены все пять предварительных требований, выдвинутых нынешним канцлером казначейства, - Великобритании следует стать частью объединенной Европы. Многие тори не в состоянии переварить такую позицию: они могут признавать достоинства Кларка, но никогда не смирятся с тем, что, на их взгляд, явится поглощением Британии Европейской федерацией. Кларк заверил, что сформирует сбалансированный теневой кабинет и обеспечит свободу голосования на референдуме о евро.

Однако сам референдум, до которого остается около двух лет, ставит еще одну проблему. Если лидером консерваторов будет Данкан Смит, он возглавит партию оппозиции и получит на проведение кампании европейские деньги и гранты. Если же лидером будет Кларк, он вполне может согласиться с Блэром (и с проевропейской третьей партией, либерал-демократами во главе с Чарлзом Кеннеди) в том, что Британия должна полностью войти в Европу. Тогда от противников евро останется лишь объединение двух “охвостьев”, правого и левого, в то время как три крупнейшие партии официально выступят в поддержку единой европейской валюты. Но даже и в этом случае британцы могут не последовать рекомендациям своих лидеров. Если страна скажет “нет” - а в Дании и Ирландии референдумы по европейским проблемам вызвали крестьянские волнения, - Данкан Смит получит надежный плацдарм для борьбы за возвращение тори во власть на очередных выборах, поскольку никакое правительство не в силах заставить Британию сделать то, против чего высказался ее народ. Кларку же любой исход не сулит ничего хорошего. Скажет народ “да” европейской валюте - многие тори заявят, что в этом виноват он, он предал их интересы. Если народ скажет “нет”, это ударит по его авторитету проевропейского политика и лидера партии. Пойдут разговоры, что он не владеет положением и не надо было его выбирать. Так что исход следующих выборов - а при таком подавляющем лейбористском большинстве в Палате общин тори рискуют проиграть третьи выборы кряду - в сильной степени будет зависеть от результатов референдума по евро. Идеальным раскладом был бы такой: Кларк становится лидером, народ голосует за евро, и Кларк обращает свою популярность у избирателей в политический капитал, махнув рукой на крайне правых в своей партии, поскольку они все равно никогда не бывают довольны. Это хотя бы даст тори шанс выиграть выборы 2004-2005 годов. Старая поговорка гласит, что выборы не выигрываются оппозицией, но проигрываются правительством, поэтому в не столь уж далеком будущем Блэр может утратить харизму.

На референдуме по евро существенную поддержку Блэру окажет Чарлз Кеннеди, молодой лидер либерал-демократов, избранный в 1999 году преемником Падди Эшдауна. Этот трезвомыслящий, скромного вида шотландец наделен даром остроумия, благодаря которому его приглашали в многочисленные радио- и телеигры в ту пору, когда он еще не был серьезной фигурой. На выборах он выказал себя весьма успешным агитатором, что было несколько неожиданно - его порицали за чрезмерную сдержанность, - и сумел увеличить для своей партии и число мест, и процент голосов. В 1992 году от Либерально-демократической партии в Палате общин заседали 20 человек, в 1997-м уже 46, а в 2001 году их число возросло до 52. Эта партия хорошо представлена в Шотландии и Уэльсе и играет на парламентских выборах заметную роль, о чем Блэр никогда не забывает. Поддержка либерал-демократов на референдуме будет ему жизненно необходима. У них сильны позиции по правам человека, межрасовым отношениям и помощи странам “третьего мира”, они сторонники просвещенного капитализма. Лейбористская партия под руководством Блэра сблизилась с либерал-демократами, причем последние были особенно довольны передачей властных функций правительствам Уэльса и Шотландии. Блэр также ослабил традиционные связи между лейбористами и профсоюзами, и теперь его формулу правления можно в общих чертах определить как либеральный капитализм. Поэтому либерал-демократы часто не находят причины критиковать новых лейбористов и избирают мишенью своих нападок консерваторов, каковые нередко выступают их главными соперниками в избирательных округах.

Либерал-демократы давно агитируют за введение пропорционального представительства в парламенте Соединенного Королевства - в той или иной форме оно уже имеется в шотландском парламенте, ассамблеях Уэльса и Северной Ирландии, лондонской ассамблее и Европейском парламенте в Страсбурге, о котором часто и, как считают некоторые лица, заслуженно забывают. Блэр туманно обещал провести референдум по избирательным системам и даже учредил комиссию под председательством Роя Дженкинса, чтобы та рекомендовала наиболее подходящую систему для выборов в Вестминстер, однако нет и намека на близкое внедрение этой системы. В манифесте лейбористов говорилось о том, что новое правительство “изучит опыт применения новых систем… для оценки целесообразности внесения изменений в порядок выборов в Палату общин”. Утверждая, что любому изменению непременно будет предшествовать референдум, авторы манифеста забывают пообещать таковой - и правильно, зачем он нужен? Когда партия вторично получает в парламенте значительное большинство мест, набрав всего четверть голосов электората, изменение избирательной системы ей ни к чему. В 1980-1990-е годы консерваторы держались такой же точки зрения - тогда они извлекали выгоду из мажоритарной системы. Подавляющее большинство в Палате общин позволяет любому правительству проводить желаемые изменения, что хотя бы уберегает его от бездействия. Противники того, что порой именуется “честными выборами”, утверждают, что такие выборы парализовали бы британское правительство и обеспечили Либерально-демократической партии постоянное место в правительстве в коалиции с правыми или левыми - и с решающим голосом, хотя из трех главных партий именно либерал-демократов поддерживает наименьшее число избирателей. Сторонники “честных выборов”, естественно, утверждают, что любое согласие партнеров по “большой коалиции” непременно будет консенсусом, выражающим волю подавляющего большинства избирателей. Я предчувствую, что система выборов в парламент Соединенного Королевства не претерпит изменений. Введение системы “списков” по регионам для обеспечения пропорционального представительства в Европейском парламенте обернулось сплошным разочарованием и массовой неявкой на выборы: большинство избирателей ощутили, что их представители, депутаты Европарламента, отдалились от них еще основательней и утратили существенные связи со своим округом и избирателями, связи, которые сохраняла предшествующая система.

Разумеется, у британской политики есть много других направлений. Северная Ирландия по-прежнему представляет собой арену варварской схватки, где наделенные властью государственные структуры балансируют на острие ножа. Простые люди, в отличие от экстремистов, стремятся к необратимому прекращению состояния войны и установлению такой власти, которая представляла бы все слои населения и принимала в расчет все фракции общества. Экстремисты от политики и религии продолжают, однако, дудеть все в ту же дуду, а верность собственным лагерям лишь подчеркивает бессмысленное взаимоистребление лоялистов и республиканцев. Насилие поджидает за каждым углом, и доверия нет как нет. Избиратели на острове Великобритания большей частью изрядно устали от всего этого, хотя и не потеряли надежды на то, что из политики удастся убрать перестрелку и северо-ирландская ассамблея сможет наконец заняться проблемами здравоохранения, образования, транспорта и гражданских свобод. Еще рано судить, насколько искренен отказ ИРА от вооруженных методов борьбы и готовы ли юнионисты-протестанты принять ее заверения, даже подтвержденные незаинтересованной стороной.

Внешняя политика Британии едва ли будет меняться: поддержка ООН, поддержка НАТО, поддержка расширения Европейского союза на восток и сохранение особых трансатлантических связей с США. Неожиданная замена Робина Кука с его концепцией “нравственного измерения” во внешней политике на Джека Стро не предвещает смены ориентиров. Блэр, видимо, в целом поддерживает американскую программу НПРО, хотя не желает в этом открыто признаться. Британские военные подразделения активно участвуют в операциях на Балканах и в Сьерра-Леоне, а британские интересы за рубежом лейбористы будут защищать не менее жестко, чем это делали консерваторы. Предполагать, что отношения с Россией не будут улучшаться и впредь, нет никаких оснований. В наше время главы государств и правительств так часто встречаются на разного рода форумах (причем “спутниками” их встреч неизменно выступают “зеленые” и слезоточивый газ), что между ними быстро устанавливаются личные отношения. В век Интернета, прямых линий связи и конференций “в верхах” порой задаешься вопросом: зачем государства содержат такие армии дипломатов? Не так давно встречи президентов или премьер-министров происходили нечасто, и великие события - “дипломатия на высшем уровне” - получали в прессе самое подробное освещение. Теперь же текущие сообщения о саммитах Европейского союза или конференциях стран Содружества вызывают меньше интереса, чем отчеты о заседаниях Палаты общин.

Заключение. 

Мажоритарная избирательная система, применяемая в Великобритании, отличается рядом факторов.

Одним из недостатков системы является то, что значительная часть населения страны остается непредставленной в органах власти, а партия, получившая на выборах меньше голосов, чем ее соперники, может оказаться представленной в парламенте большинством депутатских мест.

Преимуществом является то, что не требуется ни сложных расчетов, ни неясных для рядовых избирателей маневров с общими списками. Одно из других ее преимуществ - тесная связь между депутатами и избирателями. На выборах соревнуются не безликие списки, а кандидаты, чьи личностные качества небезразличны избирателям.

К числу положительных свойств мажоритарной избирательной системы относится и то, что в ней заложены возможности формирования эффективно работающего и стабильного правительства. Она позволяет крупным, хорошо организованным политическим партиям легко побеждать на выборах и создавать однопартийные правительства. Созданные на этой основе органы власти являются устойчивыми и способными проводить твердую государственную политику.

Автор обращается к анализу политической борьбы лейбористов и консерваторов перед всеобщими выборами в 1997 и 2001 годах Новым лейбористам удалось предстать перед избирателями продолжателями политики консерваторов в тех областях, где те добились успеха, но одновременно завоевать доверие электората к своей обновленной социал-демократической программе. Лейбористы приложили максимальные усилия, чтобы избавиться от образа партии, стремящейся к высоким государственным расходам и увеличению бремени налогообложения. Именно такие обвинения в адрес лейбористов стали главным козырем консерваторов в ходе предвыборной кампании 1992 г. Лейбористы утверждали, что собираются обеспечить необходимые финансовые средства для достижения провозглашенных целей с помощью более эффективного использования существующих затратных статей. Благодаря этому они планировали создание региональных агентств развития, расширение строительных программ муниципалитетов, снятие ограничений на величину местных налогов, улучшение доступа граждан к юридической помощи, введение новой схемы кредитования высшего образования и др.

Позиции новых лейбористов, отражающие диалектику их философии, были четко определены в предвыборном манифесте ЛПВ. Помимо упомянутых аспектов их политики, приоритетное место было уделено вопросам образования и сокращения безработицы. Безработица рассматривалась как главная причина неравенства в обществе. В духе социального рынка предлагалась отмена ваучерной системы в начальной школе. Было обещано ликвидировать "внутренний рынок", отменить планы приватизации больниц и запретить рекламу табачных изделий. Для поддержки кооперативного движения новое лейбористское правительство объявило о планах по принятию закона о его защите и реорганизации работы. Лейбористы выступили резко против планов консерваторов приватизировать лондонское метро, почтовую службу, систему пенсионного обеспечения и помощь по уходу за престарелыми.

Особое место в ходе противостояния лейбористов и консерваторов заняли вопросы конституционных реформ, сутью которых была демократизация политической власти В эпоху тэтчеризма слабости британской "неписаной" конституции сказались наиболее явно, централизация государственной власти приняла новые формы. Важным пунктом в программе конституционного реформизма новых лейбористов явилось принятия закона о свободе информации, призванного облегчить возможность парламенту и рядовым гражданам контролировать деятельность правительства, и Билля с правах человека. Не менее важными были предложения по реформе системы голосования. Лейбористы также приняли обязательство по присоединению к социальному разделу Маастрихтского договора. Большое значение имела реформа британского парламента с целью сделать работу его палат и контроль над исполнительной властью более эффективными. Смелостью отличались планы по децентрализации государственной власти в Британии, включая создание полуавтономных парламентов в Шотландии, Уэльсе и региональных ассамблей в Англии. Новые лейбористы, учитывая конституционный характер этих реформ, предложили широкое использование референдумов.

 Таким образом, приход тэтчеристов к власти в 1979 г. стал результатом долгого и сложного процесса. Британский неоконсерватизм явился частью международного явления. Неоконсерваторы сумели на какое-то время попасть в ритм колебаний общественных настроений. Тэтчеризм, с одной стороны, продемонстрировал способность контролировать инфляционные процессы, бороться с другими негативными явлениями. С другой, он оказался в конечном счете бессилен перед лицом проблем безработицы, циклических экономических спадов, углубления социальной дифференциации. Снижение роли Великобритании в мировой экономике было заторможено, но не остановлено. Если неоконсерваторы достигли определенного увеличения производительности труда, оздоровления финансовой системы, то остались нерешенными многие другие вопросы развития национальной промышленности.

Периоды правления М.Тэтчер и Дж.Мэйджора были отражение одного явления. После отставки "железной леди" правительство консерваторов в целом продолжило ее политику. Биограф Тэтчер X. Янг назвал последствия победы консерваторов на выборах 1992 г. не менее значительными, чем результаты трех предшествующих. При Мэйджоре в ряде областей произошло развитие повестки дня предыдущего десятилетия.

Новый лейборизм также явился результатом длительного процесса изменений в ЛПВ. Как и неоконсерватизм в свое время, он удачно воспользовался изменением массовых общественных настроений в 90-е гг. для выправления соотношения между интересами индивида и общества на базе критической переработки социалистической и неолиберальной мысли. Если системообразующей чертой неоконсерватизма явился экономический либерализм, то у нового лейборизма ею стала концепции социального рынка и общества совладения, не выходящие за рамки капиталистической модели экономики, но проводящие четкую грань между ее англо-саксонским и рейнским типами.

В результате произошедших в последние годы изменений в политической жизни Великобритании удалось значительно упрочить свои позиции Либерально-Демократической партии. Произошло это благодаря частичному смещению либералов влево. Одним из итогом выборов 1 мая 1997 г. стал прорыв Либеральной партии с "кельтской периферии" вглубь территории традиционно консервативного электората.

Таким образом, в составе британского избирательного корпуса присутствовали, как минимум, три крупные группы, опирающиеся на системы ценностей, предпочтения и нормы поведения, характерные для своей политической субкультуры. Причем в основе двух из них фиксированы противоборствующие идеологии: консервативная и либеральная.

Для сторонников данных идеологий главным фактором, влияющим на выбор, являлась идеологическая ориентация кандидатов и партий. Именно поэтому численный состав “ядер” поддержки консерваторов и либералов был относительно стабилен на протяжении ряда лет, несмотря на происходящие структурные и персональные изменения в политической системе страны.

В течение 90-х годов под влиянием резких изменений в общественном настроении симпатии многих из них оказались на стороне либеральных политиков, но в дальнейшем увлечение либеральной идеологией стало проходить; сейчас электоральную базу партий этой направленности составляют только последовательные сторонники либерализма (представители “модернистской” политической субкультуры). В то же время поддержка консервативной партии также была относительно стабильна.

В 2001 г. в ходе выборов противостояние консерваторских и либеральных политических субкультур наглядно выразилось в соперничестве. Интересно, что тогда электорат, уже не имеющий к этому времени “своего” лидера, разделился между лидерами двух ведущих субкультур, причем в силу ряда причин большая его часть выступила за либеральную идеологию. Электорат выбирает уже “что выгоднее ему”, а не то “что близко по зову сердца”. Сменилось и настроение электората в общем, большую роль стали играть предвыборные кампании, предложение наиболее выгодного политического курса.

Библиография.

1.

Alford R. R. Party and society: Anglo-american democracies. - Chicago, 1987.

2.

Alt J. The polics of economic decline: Economic management a political behavior in Britain since 1964. - Cambridge, 1979.

3.

Blair T. Change and Renewal. Leadership Election Statement. - The news, June 23. 1994

4.

Blair T. Democracy's second age. The Economist. September 14, 1996.

5.

Blair T. Why I wont tax and spend. The Observer. September 29, 1996

6.

Blair Т. Speech to the Singapore business community - The news, January 8, 1996.

7.

Brittan S Capitalism with a Human Face. L.. Edward Elgar. 1995

8.

Buckanan J. The Economics of Politics. L., 1978

9.

Butler D., Le system de partis: “Desalignement” ou “realigment” ?/ Pouvoirs. - P., 1986, № 37

10.

Butler D., Stokes D. Political change in Britain: The evolution of electoral choice. - L., 1974

11.

Cowling М. (ed.). Conservative Essays. L., 1978

12.

Crewe I. The electorate: Partisan dealignments ten years on / West European politics. - L., 1983. № 46

13.

Crewe L., Sarvlik B., Alt J . Partisan dealignment in Britain 1964-1974 / British journal of political science. - L., 1977, № 7.

14.

Cyr A. Liberal Politics in Britain. Transactions Books.- L. 1988

15.

Democracy at the Polls. A comparative Study of Comprehetive National Elections., London, 1981

16.

El. Joni A. The Spirit оf Community: Rights. Responcibilities and the Communitarian Agenda. L.. Fontana Press. 1995

17.

Franklin M. N. The decline of class voting in Britain: Changes in the basis of electoral choice. - Oxford, 1985.

18.

Friedman M. The Counter-Revolution in Monetary Theory. L.. IEA. 1970

19.

Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. L., Hamish Hamilton, 1995

20.

Gilmour Inside Right. A Study of Conservatism. L.. Hutchinson. 1977

21.

Goldberg A. S. Discering a casual pattern among data on voting behavior/ American political science rew. - Menasha, 1987, № 1

22.

Gray J. Beyond the New Right. L.. Routledge. 1994

23.

Hall S.. Jacques M. (ed.). The Politics of Thatcherism. L.. Lawrence & Wishart, 1983

24.

Hayek F.A. The Fatal Conceit. L., Routledge, 1988

25.

Heatth A., Jowell R., Curtice J. How Britain votes. - Oxford, 1985

26.

Huckfeldt R. R. The social context of political change: Durability, votatility a social influence/ American political science revew, - Menasha, 1983. № 1, 144.

27.

Ionescu G. How to look or not to look at modern British politics. - Gov. a opposition, London, 1993

28.

Jones T. Remaking the Labour Party. From Gaitskell to Blair. L., Routledge. 1996

29.

Joseph K.. Stranded on the Middle Ground Reflections on circumstances and politics. L., 1976

30.

Labor Party. Opportunity Britain.L., 1991.

31.

Labor Party. Statement of Democratic Socialist Aims and Values, L., 1988

32.

Liddle R. The Blair Revolution. L., Faber and Faber. 1996.

33.

Macinter A. After Virtue. A Study in Moral Theory Duckworth. L., 1985

34.

Nozick R. Anarchy. State, and Utopia. L., Oxford, 1974

35.

Popper K..R. The Open Society and its Enemies. L.. Routledge. 1952

36.

Prior J. A Balance of Power. L.. Hamish Hamilton 1986

37.

Robertson D. Class and the British electorate. - Oxford, 1984

38.

Rothbard M. The Ethics of Liberty. Atlantic Highlands. NJ. Humanities Press. 1982

39.

Sampson A. Company Man: The Rise and Fall of Corporate Life. L., HarperCollins, 1995

40.

Sarvlic B., Crewe L. Decade of dealigment: The concervative victory of 1979 a electoral trends in 1970s. - Cambridge, 1983.

41.

Scruton R. (ed.). Conservative Thoughts. L.. Claridge Press. 1988

42.

Seldon A. Capitalism. L.. Blackwell. 1990.

43.

Tawney R.H. The Acquisitive Society. L.. Collins. 1961

44.

Tebbit N. The Upwardly Mobile. L.. Fullira. 1988

45.

Thatcher M. The Downing Street Years. L.. HarperCollins. 1993

46.

Thatcher M. The Path to Power. L., 1978

47.

The Political Quartely, № 4б, 1997

48.

Thompson E.P. The Poverty of Theory and Other Essays. L.. Merlin, 1978

49.

Tlillock G. The Vole Motive. L.. IEA, 1976.

50.

Willets D. The Modern Conservatism. L.. Pensuin Books. 1992.

51.

Williams R. Towards 2000. L.. 1983

52.

Актуальные проблемы социально-экономической и политической истории Великобритании в новое и новейшее время: Тез. науч. конф. - Уфа, 1991.

53.

Гаджиев К.С. Либерализм - история и современность. \\ НиНИ, N 6. 1995

54.

Галкин А.А.. Рахшмир П.Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. М., 1987

55.

Данилевич И.В. Европейская социал-демократия: глобальные проблемы и "поиски идентификации" \\ Рабочий класс и социальный прогресс. М.: Наука, 1992

56.

Демократия и тоталитаризм в судьбах европейской цивилизации XIX-XX вв.: Тез. науч. конф. - Уфа, 1992.

57.

Денискина В.Я. Политический портрет М.Тэтчер: научно-аналитический обзор. М.. ИНИОН. 1991

58.

Западная Европа 80-х гг. Идейно-политическая борьба и рабочее движение. М.: Наука, 1988

59.

Кочетков А. Экономические концепции британских лейбористов. \\ Вопросы экономики, 1994. N 2

60.

Кухарчук Д.В. Либерализм и реформизм: опыт типологической характеристики. \\ Социальный идеал: содержание, эволюция, типология. М.: 1994

61.

Науменков А.. Хесин Е. Консерваторы и метаморфозы британской экономики. \\ Великобритания: политика, экономика, история. Сиб., 1995

62.

Науменков О.А. Из истории внутренней политики консервативной партии Великобритании в конце 60-х -- начала 70-х годов XIX века. - Саратов: СГУ, 1989.

63.

Науменков О.А. Некоторые аспекты психологического воздействия на электорат накануне парламентских выборов 1886 г. в Великобритании // Викторианская Британия: события, люди, явления, процессы : Тез. науч. конф. - Уфа, 1995.

64.

Науменков О.А. Становление и эволюция консервативной партии Великобритании в 1846-1886 гг.: Внутриполитический и идеологический аспекты: Автореферат дисс. ... докт. ист. наук / Санкт-Петербургский государственный университет. - Спб, 1991

65.

Науменков О.А.Консервативная партия и парламентская реформа 1867 г. в Англии / Башкирский государственный университет. - Уфа, 1981.

66.

Неймарк М.А. Западно-европейский социал-реформизм и идеологическая борьба. М.: Наука. 1986

67.

Осадчая И. Кейнсианство сегодня. \\ МЭиМО. N 8, 1996

68.

Осипова Е.В. Идея социального прогресса в концепциях "новейших левых".\\ МЭиМО. N 8. 1990

69.

Партия. Класс. Личность: Тез науч. конф. - Уфа: БГУ, 1990.

70.

Перегудов С.П. Тэтчер и тэтчеризм. М., 1996

71.

Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время \\НиНИ, 1990. N 1

72.

Согрин В.В. Этапы британского либерализма. \\ НиНИ. N 4, 1996

73.

Степанова Н.М. Британский неоконсерватизм и трудящиеся, 70-е-80-е годы. М.: Наука. 1987

74.

Студенцов В.Б. Два течения в социальной философии британского неоконсерватизма\\Вопросы философии, 1985. N 2.

75.

Удальцов Е.И. Эволюция левого лейборизма Великобритании (1950-е-нач. 1980-х гг.) \\ Институт всеобщей истории. М.: 1994.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7


© 2010 BANKS OF РЕФЕРАТ