Законодательная техника, терминология

правильное толкование тому или иному понятию, обозначаемому

соответствующим термином. Например, понятие существенного вреда,

причиняемого государственным или общественным интересам или охраняемым

законом правам и интересам граждан, формулируется совершенно одинаково

при описании в кодексе трех составов должностных преступлений –

должностного злоупотребления, превышения власти или служебных

полномочий и халатности. Однако применительно к каждому виду

перечисленных преступлений используется данное понятие неодинаково.

Внешне составы преступлений не отличаются и обозначаются одинаковыми

терминами, а содержание понятия существенного вреда при умышленном

преступлении (должностном злоупотреблении и превышении власти) и

неосторожном преступлении (халатности) различно. Так при должностном

злоупотреблении причинение ущерба государству судебная практика

признает обычно существенным вредом, а причинение этого же ущерба по

неосторожности в результате халатности рассматривается как

дисциплинарный проступок. Помимо этого, содержание понятия

существенного вреда при халатности, должностном злоупотреблении или

превышении власти различно и по формальным основаниям, так как

последние два состава предусматривают и более тяжкие правовые

последствия. В связи с этим ученые верно резюмируют, что содержание

анализируемого понятия, обозначаемого одним и тем же термином, зависит

от характера должностного преступления и степень существенного вреда

оценивается в каждом конкретном случае исходя из умысла виновного,

общественной опасности совершенного им деяния и того ущерба, который

был нанесен государству, общественной организации, интересам отдельных

граждан'.

Как и любая иная сфера общественной жизни, юриспруденция не может

обойтись без особой терминологии, которая специально выработана

законодателем для регулирования общественных отношений. Специальные

юридические термины, как правило, лаконично и относительно точно

обозначают понятие, применяемое в юриспруденции («истец», «судимость»,

«неустойка», «дознание» и т. д.). Многие из них по-своему изящны.

В законодательном тексте немало таких специальных юридических

терминов, значение которых не всегда можно объяснить исключительно с

лингвистических позиций. Мы уже приводили в качестве примера термин

«юридическое лицо». Ведь по буквальному смыслу слово «лицо» относится к

личности, а не к какой-либо организации, ассоциации. Однако

употребление подобных терминов оправданно, необходимо, ибо с точки

зрения их практического конвенционального использования они обладают

преимущества- ми, однозначно определяя конкретные юридические понятия.

Следует иметь в виду и многовековую традицию их использования.

Специальных юридических терминов в законодательстве не так много.

Применяются они для обозначения особых понятий и только в

юриспруденции. Как правило, специальный юридический термин создается

законодателем, когда в общелитературном языке нет подходящего слова для

обозначения соответствующего понятия. Зачастую специальные термины

заимствуются из римского права или из иных развитых правовых систем

(«акцепт», «виндикация», «контрабанда» и т. д.). Но в основном они

образуются из корней отечественного языка («преступление, «дознание»,

«суд», «закон»).

Несмотря на то, что число специальных юридических терминов не так

велико, они довольно часто употребляются в законодательстве. Например,

в кодификационных актах по вопросам судоустройства, уголовного и

гражданского права и процесса термин «закон» используется 421 раз,

«законодательство» – 205, «преступление» – 454, «приговор» – 198,

«прокурор» – 255 раз. Среди актов, взятых на государственный учет

термин «суд» употребляется в 4,5 тыс. актах, «прокуратура» – в 2 тыс.

актах, «юридическое лицо» – в 116 актах.

Многие термины, которые были созданы законодателем и

первоначально являлись чисто юридическими, в дальнейшем широко

распространились в быту, в художественной литературе, активно

применяются за пределами юриспруденции («преступник», «закон»,

«алименты» и т. д.). Они перестали быть собственно юридическими,

превратились в обыденные.

В нормативных актах употребляется много терминов, заимствованных

из различных областей науки, техники, искусства, а также

профессионализмы. В литературе за ними закрепилось наименование

«технические термины» (например, «диапозитив», «микрофарада»,

«фонограмма»). В процессе применения норм права в различных сферах

общественной жизни без специальных технических терминов обойтись

зачастую невозможно. Необходимо придерживаться правила, что технические

термины употребляются в том смысле, который закреплен за ними в

соответствующей отрасли знания.

Специальные юридические и технические термины весьма удобны:

однозначно обозначают нужное понятие, содействуют более четкому

изложению нормативных предписаний, способствуя тем самым более

правильному пони- манию и применению последних. Иначе говоря, они

максимально уплотняют словесную информацию, экономят средства передачи

законодательной мысли. С помощью таких терминов могут быть достигнуты

однозначность, семантическая конкретность, полнота юридических

формулировок. Едва ли целесообразно заменять специальные термины

развернутыми описательными выражениями, поскольку это привело бы к

громоздкости нормативных актов, затрудняло бы их применение.

Разумеется, употреблять специальные термины следует в пределах

смысловой и информационной необходимости, не перегружая ими нормативные

акты. Применение такого рода терминов уместно в актах специального

назначения, для ограниченного круга специалистов и неуместно в актах,

которые рассчитаны на широкие круги граждан.

Можно также выделить термины точного значения и термины,

выражающие оценочные понятия. Смысл первых полностью зависит от закона

и определяется им. Фактические обстоятельства рассматриваемого дела на

их содержание не влияют (пенсия, развод, выселение, безбилетный проезд

и др.). Обозначая то или иное понятие, они отражают объективные связи

действительности, и роль органа, применяющего нормы права с такими

терминами, сводится к тому, чтобы уяснить их содержание, констатировать

соответствие признаков обозначаемых ими понятий и определенного факта,

события. Значение терминов, обозначающих оценочные понятия, связано с

конкретными обстоятельствами рассматриваемого дела, зависит от них

(существенный вред, значительный ущерб и т. д.). Посредством таких

терминов правоприменительный орган должен не просто констатировать, но

и оценить соответствие признаков того или иного рассматриваемого факта,

события и признаков соответствующего оценочного понятия. В пределах,

очерченных законом, правоприменитель, в сущности, сам формулирует

содержание оценочного понятия, причем конкретные признаки его

содержания каждый раз определяются в зависимости от признаков

рассматриваемого случая.

В законодательстве немало терминов, обозначающих оценочные

понятия. Нельзя сочинить правила, пригодные на все случаи жизни, для

сложных и разнообразных жизненных отношений. Оценочные понятия помогают

правильно учитывать социально-политическую обстановку, конкретные

обстоятельства, создают почву для правовой инициативы,

самостоятельности, творческого подхода к осуществлению права.

3.Научно-техническая терминология и другие техницизмы,

употребляемые в законе

В каждом из современных развитых языков имеются многие тысячи

специализированных терминов, которые берутся из различных областей

знания: техники, науки и других специализированных сфер. Их число даже

превышает число слов общелитературного языка и продолжает расти. Многие

из них попадают в законодательство. Именно в нормативных актах,

регулирующих эти сферы отношений, число специализированных терминов

особенно велико. Наиболее часто такие термины встречаются в

ведомственных актах и в актах, издаваемых самими предприятиями,

объединениями. Все больше проникают они и в правительственные, даже в

законодательные акты. Очень интенсивно растет их численность в

международно-правовых актах, например, в актах, регулирующих морские,

транспортные отношения.

Технический, медицинский, географический или иной

специализированный термин, попав в нормативно-правовой акт, как

правило, не становится собственно юридическим. И лишь в некоторых

случаях он приобретает специальную юридическую функцию. Так, термины

«тяжкое телесное повреждение», «легкое телесное повреждение» и им

подобные возникли на основе медицинской терминологии. Но в уголовном

законодательстве им было придано определенное, очень четкое юридическое

содержание. Они были использованы для обозначения вполне определенных

составов преступлений, влекущих те или иные юридические последствия.

Вместе с тем такие заимствованные термины сохраняют и некоторое

медицинское или иное специальное значение в той сфере общественных

отношений, в которой они возникли. И все же юридическая функция такого

трансформированного законодательством термина становится преобладающей,

в том числе для его употребления в исходной сфере общественных

отношений. Бывают и такие термины, которые, попав в законодательство из

других специальных сфер и став сугубо юридическими, утрачивают свое

первоначальное значение.

Однако наиболее типичен вариант, рассмотренный выше:

специализированный термин, хотя и попадает в законодательство, тем не

менее сохраняет полностью свое исходное значение, продолжая

использоваться для обозначения неюридического понятия, преимущественно

специалистами той сферы отношений или знаний, из которой он попал в

законодательство. В качестве примера назовем термины «гербициды»,

«эпизоотия», «гигакалория», «киловатт-час». Именно они-то и составляют

подавляющую часть терминологии современных нормативно-правовых актов,

именно их число здесь растет наиболее бурно.

Но если такие термины, даже попав в закон или другой нормативно-

правовой акт, не становятся собственно юридическими терминами, то

представляют ли они достаточный интерес для юриста? Да, представляют, и

весьма существенный.

Огромное число терминов, неизвестных юристам, большинству других

должностных лиц и гражданам, существенно усложняет языковую форму

многих современных нормативно-правовых актов, тем более, что помимо

узко- специальных в них все шире используются другие мало- известные

слова, а также сокращения, формулы и тому подобные технизированные

элементы словесно-знаковой, языковой формы права. В результате эти акты

трудно понять не только гражданам, но и специалистам-юристам. Число

труднодоступных для понимания актов, особенно на ведомственном и

локальном уровнях, весьма велико.

Иногда говорят, что это не может отрицательно влиять на

эффективность права, ибо такие акты рассчитаны на специализированных

исполнителей, для которых они вполне понятны. Однако с этим вряд ли

можно согласиться.

Как правило, такие акты могут быть правильно поняты лишь теми

должностными лицами, которые имеют специальное образование

(техническое, медицинское и т. п.). Но ведь помимо них к реализации

этих актов имеют отношение обычно многие иные люди: представители

общественности, рабочие, другие граждане.

Одним из источников напрасного усложнения нормативных текстов и

их терминологии являются технизированные сокращения. Они часто имеют

действительно терминологический характер (например, сокращения,

обозначающие марки машин, горючего, цемента). Но очень часто это –

всего лишь дань моде или профессиональные, ведомственные и иные

жаргонизмы, а то и просто новообразования разработчиков. На наш взгляд,

такие сокращения в нормативных актах, в принципе, употреблять не

следует, за исключением общеизвестных или официально установленных

законодателем (например, название марки машины). А эти сокращения нужно

помещать в таком контексте, из которого ясно бы следовало, что речь

идет именно о марке машины, материала и т. д. Однако и в этом случае

хотя бы в одном месте акта (где сокращение приводится впервые) следует

давать его официальную расшифровку.

Бывают случаи, когда малоизвестные или невестные широкому

читателю научные, технические термины приходится употреблять в акте что

они употреблялись в международных стандартах. Тогда уместно в том же

акте расшифровать малоизвестный термин. Так особенно актуально, если

для обозначения к понятий, явлений, предметов наряду с национальной

имеется и единая международная терминология в наименованиях всех видов

животных, растений, многих медицинских, фармацевтических понятий). Есть

и другие, менее распространенные, причины, обусловливающие рост безо

всякой на то необходимости количества технических терминов в

нормативных актах, а равно ненужных их суррогатов,

Наиболее целесообразным представляется наименование этого понятия

(явления, предмета) в русскоязычном акте по-русски с указанием в

скобках его единого международного наименования (например, наименование

особо охраняемых животных и растений в экологическом законодательстве).

Этим обеспечивается максимальная точность и доступность термина.

Последовательное проведение в жизнь рассмотренных выше несложных

правил могло бы стать важным средством борьбы с не всегда обоснованным

усложнением языковой формы права, с злоупотреблением научно-

техническими, а главное, наукообразными терминами и другими

техницизмами. Но в этих же целях возможны и некоторые иные

организационно-правовые меры. Одной из них является стандартизация

научно-технических и других специализированных терминов

Под влиянием НТП в форме изложения правовых предписаний

появляются различного рода таблицы, схемы, образцы, чертежи, рисунки,

формулы, знаки, географические карты и т. п. Чаще всего они

употребляются в технико-юридических ведомственных и локальных актах. Но

и в законах и правительственных актах они тоже – не редкое исключение.

Все шире используются они в актах, регулирующих экономико-

организационные отношения (планирование, внутренний хозрасчет),

регламентирующих различные денежные выплаты; в актах, для реализации

которых требуется выполнять достаточно сложные расчеты .

Большинство таких сравнительно новых нормативных компонентов

связано с более интенсивным использованием в правовом регулировании

технических и других естественных наук. Но некоторые производны от

развития юридической науки и законодательной техники. Так, весьма

широко распространенная табличная форма изложения части нормативного

текста, использование различного рода графиков, перечней в изложении

нормативных предписаний часто объясняются именно этим. Такая форма

позволяет повысить точность, ясность, компактность изложения

нормативного материала, усилить формальную определенность акта. При

очень небольшом объеме такая, форма дает ясную и наглядную информацию в

размере налогообложения фонда оплаты труда.

В ряде случаев чертежи, схемы и рисунки служат в качестве

официального пояснения к словесным формулировкам нормативных

предписаний, содержащихся в тех же нормативных актах., Они обязательны

для всех органов, применяющих эти предписания, и незаменимы для

правильного их истолкования. Но, пожалуй; еще чаще чертежи, схемы,

рисунки являются основными компонента- ми содержащихся в акте

предписаний, выполняя важную нагрузку при изложении смысла правовых

норм, причем здесь словесный текст предписаний может служить пояснением

к этим чертежам, схемам, рисункам или формулам. Такие технико-

юридические части нормативного текста могут быть составной частью

диспозиции нормативного предписания, но иногда с их помощью

формулируются и некоторые сложные гипотезы правовых норм. Очень часто

текст предписания не может быть правильно понят без обращения к

чертежу, схеме, рисунку.

Многочисленные примеры разнообразного использования новых

компонентов изложения нормативных предписаний содержатся в большинстве

крупных сборников нормативных актов по технике безопасности и по

некоторым иным видам производственной деятельности. В тексте

нормативных актов зачастую уже не повторяется содержание, заложенное в

чертежи, схемы или рисунки, различного рода знаки и символы, а лишь

имеются отсылки к этим чертежам, знакам, схемам и рисункам. Более того,

иногда знак сам по себе служит условным символом целого нормативного

предписания или важного компонента его содержания и в повседневной

жизни заменяет словесный текст предписания, являясь его более сжатым и

наглядным заменителем. Таких знаков много, например, в нормативно-

правовых актах, регулирующих порядок движения автомобильного,

железнодорожного и некоторых других видов транспорта. Установленные на

путях движения, они в такой своеобразной условной форме заменяют собой

текст соответствующих предписаний, служат средством реализации и

индивидуализации требований последних применительно к данным конкретным

условиям. Своеобразной знаковой формой изложения правовой информации

довольно часто являются также географические карты и другие

географические знаки. Чаще всего это имеет место в актах,

регламентирующих границы и пограничные отношения между государствами, а

внутри страны – между союзными, автономными республиками; в актах,

определяющих границы и режим заповедников, водоохранных и других зон.

Географические знаки употребляются в таком случае как в тексте самих

нормативных предписаний, так и в качестве приложений или других

структурных подразделений акта. И фактически, и формально карты с

обозначенной на них границей являются одной из специализированных форм

изложения нормативно-правового текста. Специальный, научно обоснованный

характер такого изложения повышает формальную определенность и четкость

правового акта. В большинстве случаев предписания, изложенные в новых

формах, могли бы быть выражены и в традиционной словесной - форме, но

такое их изложение было бы громоздким и неудобным для восприятия, а,

главное, было бы формально менее определенным, оставляло бы больше

места для недоразумений и неясностей.

Очевидно, что использование таблиц, образцов, географических карт

и различного рода знаков, чертежей, схем, рисунков, формул значительно

повышает формальную определенность права и точность изложения

специального юридического текста. Вместе с тем они зачастую требуются

для уяснения специальных знаний, а потому снижают доступность таких

текстов для лиц, не обладающих специальными познаниями. Здесь налицо

возникновение противоречия между необходимостью добиваться максимальной

определенности формы права и обеспечивать в то же время ее наибольшую

доступность. Для успешного преодоления этого противоречия авторы

проектов специализированных актов или их частей должны всегда

стремиться к правильному сочетанию определенности с доступностью

будущего акта. И уж во всяком случае нельзя превращать новые формы

изложения нормативного текста в моду; злоупотреблять ими.

4.Иностранная терминология

Неправомерно предпочитать малопонятную, неосвоенную иностранную

терминологию полноценным русским словам, словосочетаниям,

злоупотреблять классической латынью для обозначения юридических

понятий, процессов, отношений. Вместе с тем не нужны и чисто русские

«слова-выдумки» (выражение Л. В. Успенского), порождающие кривотолки,

«пустые» термины.

Некоторая замедленность эволюции правового языка, обусловленная

объективными причинами, включая вековые наслоения определенных

традиций, не исключает необходимость его терминологического развития,

совершенствования. Обновление правового языка (да и литературного языка

в целом) – процесс естественный, постоянный, требующий зачастую

активного применения иноязычных семиотических средств, что обусловлено

информационными потребностями, международными деловыми связями.

Как верно отмечается в лингвистической литературе, следует

избегать двух крайностей при переводе иностранных терминов на русский

язык: с одной стороны, русифицировать их, а с другой – просто

транслитерировать или транскрибировать (оставлять их в буквальном

значении). В первом случае стремление во что бы то ни стало употребить

русские термины может привести к искажению текста (в русском языке

могут вообще отсутствовать эквивалентные понятия), во втором –

транслитерация или транскрипция иностранных терминов, когда уже есть

русские, лишь засоряет русский язык.

К сожалению, проблема перевода юридического текста (как научного,

так и законодательного) до сих пор не стала предметом специальных

исследований. Поэтому преждевременно говорить о создании научных основ

такого перевода, необходимость которых не подлежит сомнению.

Использование новой иностранной терминологии в законодательном

тексте должно не только базироваться на определенных лингвистических

правилах, но и опираться на соответствующие юридические нормативы.

Официальный юридический текст – это «полномочный текст», и данное

обстоятельство имеет существенное значение при определении оптимальных

функций иноязычного пласта его терминологии. В будущих правилах

подготовки проектов нормативно-правовых актов, очевидно, должен быть

специальный раздел, посвященный использованию иностранной терминологии.

В нем можно было бы сформулировать общие принципы ее использования,

указать на межотраслевую и отраслевую специфику такого использования, а

также на необходимость соответствующих согласований, учитывая реальное

существование и функционирование международной правовой терминологии.

Каждый проект того или иного нормативно-правового акта должен

подвергаться специальной (лингвистической и юридической) проверке на

предмет правильного использования в нем иностранных терминов, что

способствовало бы упорядочению, унификации и стабильному

функционированию правовой терминологии в целом. Силами юристов и

лексикографов целесообразно было бы составить хотя бы примерные перечни

неудовлетворительных для использования иноязычный как с семантической,

так и с семиотической точек зрения. Подспорьем в правотворческой и

правоприменительной деятельности могли бы быть словари иностранных

терминов, используемых в действующем законодательстве, с указанием их

полных значений.

5.Нормативные дефиниции

Определение юридических терминов (нормативные дефиниции)

Понимание юридических терминов зависит от четкости их определения

в нормативных актах. Чем большему числу юридических терминов будут

даваться определения, тем меньше будет ошибок и недоразумений на

практике. Еще Декарт говорил: «Определяйте значение слов и вы избавите

свет от половины его заблуждений». Точные определения юридических

терминов, составляющие содержание так называемых дефинитивных норм,–

непременное условие повышения юридической культуры правотворчества,

укрепления законности. Тот факт, что правовая норма представляет собой

формализованное предписание, свидетельствует о том, что четкие

юридические определения должны даваться всем терминам, имеющим решающее

значение для правового регулирования.

Потребность в четких нормативных дефинициях стала особенно

ощутимой за последнее время. Это связано с ростом общего объема

законодательства и расширением его специализации, что приводит к

увеличению словарного состава нормативных актов. Имеет значение и

внедрение в правотворческую и правоприменительную практику современных

методов автоматизации обработки и поиска правовой информации.

Нормативные определения терминов стали все чаще включаться в

новые правовые акты. Показательно в этом отношении Положение об охране

и использовании памятников истории и культуры. В п. 1 Положения дано

четко определение того, что является памятниками истории и культуры.

Далее, в п. 2 все памятники разделяются на памятники истории,

археологии, градостроительства и архитектуры, искусства, документальные

памятники, причем каждому из них тоже дается развернутое определение.

Образец удачного помещения законодательных дефиниций – Воздушный

кодекс РФ. В нем даются определения целого ряда используемых в законе

терминов: «воздушное пространство РФ» (ст. 1), «воздушное судно» (ст.

11), «аэродром», «аэропорт» (ст. 30), «воздушное судно, терпящее

бедствие» (ст. 59). Причем, как видим, дефиниции не сведены в одно

место, а даются каждый раз там, где определяемый термин впервые

появляется в тексте Кодекса.

К сожалению, за последние годы внимание к законодательным

дефинициям, как, впрочем, и к другим вопросам законодательной техники,

явно не усилилось, хотя ныне осуществляется интенсивная работа по

обновлению практически всех отраслей советского законодательства.

Наличие или отсутствие нормативных дефиниций во многом зависит от

субъективной воли законодателя. Трудно сформулировать критерии того, в

каких именно случаях необходимо давать дефиниции. Можно лишь наметить

некоторые ориентиры.

Так, если термин однозначен, ясен для должностных лиц и граждан и

употребляется в своем обычном значении, он едва ли нуждается в

определении. Если же термин без дополнительного пояснения

представляется недостаточно четким и возможны его различные толкования,

то отсутствие определения может породить неясности, недоразумения и,

как результат, нарушения законности. Например, отсутствие

законодательного определения термина «члены семьи нанимателя» (ч. 2 ст.

26 Основ жилищного законодательства) порождает на практике много споров

и противоречивых мнений относительно того, входят ли в состав семьи

только лица, связанные близким родством, или дальние родственники, или

и люди, вовсе родством не связанные, если их связи с нанимателем не

случайны, а устойчивы. Аналогичным образом требуют определения и

термины «многодетная семья», «иждивенцы», «родственники», «жилой дом»,

«жилое строение» (этот термин включает дачи, гостиницы, жилые вагончики

и др.), «ветхий жилой дом» и т. п.

Очевидно, следует давать четкую дефиницию специальным юридическим

терминам, которые выработаны законодателем и именно через

законодательство входят в общий лексический фонд: «дознание»,

«кассация», «истец» и т. п. Желательно также развернуто определять и

специальные технические термины, если нормативные акты, где эти термины

употребляются, рассчитаны на широкое применение и касаются большого

числа должностных лиц и граждан, т. е. людей, которые не обязаны знать

точное значение соответствующего технического термина или выражения.

Суммируя, можно сказать, что нормативная дефиниция необходима как для

понятий, не имеющих общераспространенного употребления, так и для

понятий, употребляемых в более узком или существенно ином значении по

сравнению с общеизвестным.

Во многих случаях дать полное нормативное определение тому или

иному термину невозможно, поскольку его применение в каждом конкретном

случае зависит от жизненных условий, окружающей обстановки. Это

касается в первую очередь так называемых оценочных терминов («особо

злостный характер», «значительный ущерб», «уважительные причины»,

«чрезмерно великая неустойка», «явный ущерб для государства» и др.).

Если термин употребляется в различных актах, связанных

отношениями иерархии, то его определение уместно давать в акте

наибольшей юридической силы. Это обеспечит единство правового

регулирования.

Приемы формулирования дефиниций в нормативных актах могут быть

различными: в виде развернутой характеристики термина при первом его

упоминании; в скобках после первого употребления термина; без скобок

через тире; с помощью выражения «т. е.»; в виде отдельной части

(абзаца) в статье или пункте закона; наконец, в виде самостоятельной

статьи (пункта) нормативного акта. Бывают и косвенные определения,

например, законодательное указание, какие именно действия, факты,

состояния в целом или в отдельности включаются в нормативное понятие.

Наряду с определением терминов в самом нормативном акте возможен

и другой путь, а именно – издание специальных актов, в которых

определяется целая серия терминов, употребленных во многих актах

соответствующего уровня. Такая практика существует, например, в

некоторых штатах США (в частности, в штате Нью-Йорк действует закон

«Общее толкование законодательства»). Этим опытом можно было бы

воспользоваться в том случае, когда правотворческий орган считает

необходимым определить или истолковать уже употребленные в действующих

нормативных актах термины.

Нормативные дефиниции нуждаются в постоянном динамическом

контроле, своего рода оперативном ведено. Если определение термина в

установленном порядке изменено, то во всех актах, где применяется то же

понятие, такой термин должен пониматься по-новому. При необходимости

изменить нормативную дефиницию, которая помещена в изданном ранее акте,

лучше всего или отменить прежнее определение и сформулировать новое,

или же внести в старое определение соответствующие изменения.

6.Вопрос синонимии

Среди проблем юридической терминологии немалое место принадлежит

синонимии и омонимии. Синонимы предполагают одно и то же либо близкие

понятия, которые обозначаются разными терминами; омонимы, наоборот,

имеют в виду разные понятия, словесно описываемые одинаково. В языке

законодательства (как, впрочем, и в других языках специального

назначения) проблемы синонимии и омонимии тесно переплетаются друг с

другом и заслуживают специального рассмотрения. Для составителя

проектов нормативных актов понимание и правильное решение вопросов

синонимии и омонимии среди других проблем юридической терминологии

выдвигаются на одно из первых мест, ибо для любого автора или

коллектива авторов, в принципе, естественно желание разнообразить

приемы изложения своих мыслей, передачи их адресатам. Однако

нормативные акты, рассчитанные на неоднократное и единообразное

применение, должны излагаться языком и стилем, соответствующими

свойствам и целям права как властного регулятора общественных

отношений. Неточное и нечеткое формулирование юридических предписаний,

использование ассоциаций, синонимии, омонимии серьезным образом могут

отразиться на достижении стоящих перед правом задач.

Мы уже несколько раз подчеркивали, что юридические теория и

практика требуют единообразного, однозначного употребления терминов,

использования одних и тех же терминов для обозначения одних и тех же

понятий, ликвидации неоправданного терминотворчества, частого

использования в нормативных актах синонимов.

Лингвисты расходятся в определении и трактовке синонимов: одни из

них признают синонимами лишь слова, полностью совпадающие в своем

значении, т. е. тождественные; другие считают синонимами также слова,

близкие по значению. Проблема в том, что понимание близости значения

часто существенно расширяется и в число синонимов включаются не только

слова, обозначающие одно понятие, но и слова, которые обозначают разные

понятия.

Наличие же в языке нескольких слов для обозначения одного и того

же понятия обусловливается, по мнению специалистов, различием

выполняемых ими функций, которые и определяют место каждого из них в

лексической системе языка. Синонимы делятся в соответствии с их

функциями на три группы: а) смысловые, или «оттеночные», б)

экспрессивные, в) стилистические. Как уже было сказано ранее, язык

законодательства не нуждается в дополнительной экспрессии. Поэтому

потребность правового текста в синонимах весьма ограниченна.

Используемые в правовом языке синонимы несут на себе следы не столько

оттенков смысла, сколько времени принятия актов, отражающего

распространенную в обществе терминологию. Таковы, например, «условное

имя» – «псевдоним», «Советы депутатов трудящихся» и «Советы народных

депутатов и др. В каждом случае необходимы обязательное сличение

точности эквивалентов, исторический подход и крайняя осторожность.

В. М. Савицкий полагает, что добиться полного исключения

синонимии из терминологии законодательства можно при рождении новой

отрасли права, когда для нее возможно заново разработать и

стандартизировать терминологию. Однако в реальной жизни с нуля, на

пустом месте, из ничего новая отрасль права не возникает. Она

неизбежно воспринимает (иногда целиком, чаще в измененном виде)

элементы регулирования и их словесную оболочку, свойственные смежным,

родственным отраслям права, со всеми их достоинствами и недостатками, в

том числе терминологическими, синонимическими. Так, сравнительно новая

отрасль – космическое право – в значительной своей части построена на

терминологии международного права, а в нем существует немало разных

языковых обозначений одного и того же понятия (территориальные воды –

территориальное море, внештатный консул – почетный консул и т. д.).

Не менее новая, все более заявляющая о себе отрасль

законодательства – экологическая,– будучи комплексной, тоже не могла не

впитать в себя синонимические ряды традиционных отраслей – земельного,

водного, лесного и др. Это показано выше, но может быть и продолжено

(предоставление земельных участков – отвод земельных участков, сельское

хозяйство – агропром, бесплатно – безвозмездно, земельный участок –

участок земли – угодья, установление границ в натуре – установление

границ на местности, потери – убытки и т. д.)'.

Вместе с тем не только синонимичные, но и одинаковые слова –

омонимы могут подразумеваться и использоваться законодателем в

различных значениях, иметь разное содержание. Поэтому не может не

заслуживать поддержки определение в ряде нормативных актов смысла

понятий, который для другой группы актов может оказаться иным.

Однозначное понимание терминов в международных договорах обеспечивается

расшифровкой их в самом тексте соглашений. Возникает, таким образом,

связанная с синонимией проблема омонимов, тоже имеющая своеобразное

юридическое звучание и преломление

С омонимией происходит нечто аналогичное синонимии: принцип

равенства слов и значений превратил бы язык в неподвижное устройство,

лишенное способности передавать движение от конкретного к абстрактному,

от буквального к фигуральному, от частного к общему. Действительное для

языка вообще, особенно литературного, это рассуждение не годится для

языка правовых актов, где бесконечное многообразие мыслей и чувств

людей должно быть сведено к минимуму.

Речь порой идет не об оттенках и нюансах (которые будут показаны

далее), а о принципиально разных понятиях, выражаемых внешне одинаковым

словом: отвод участка – не отвод следователя, прокурора, судьи; отпуск

древесины на корню – не отпуск по беременности и родам; дача показаний

– не дача, т. е. дом за городом; группа, риска – не группа крови;

собрание действующего законодательства – не собрание избирателей.

Суть и специфика синонимии в правовых актах во многом могут быть

выявлены только путем их анализа и сопоставления. В Общеправовом

тезаурусе считались близкими термины «подпись» и «роспись». Выявление

нормативных актов, введенных в информационную базу ЭВМ, где упоминаются

эти слова, привели к неожиданным в некоторой степени результатам. Слово

«подпись» употребляется рядом со словами «руководитель», «бухгалтер»,

«понятые» и т. д., в то время как слово «роспись» – со словами «стены»,

«потолки», «фасад.

Одна из целей и в то же время одно из преимуществ Общеправового

тезауруса – выявление логики не одного закона, отрасли, а всего

законодательства в целом. При этом необходимо учитывать, что оно

насчитывает десятки тысяч нормативных актов, принятых в разное время,

предполагающих понимание истории создания и толкование каждой нормы.

Таким образом, проблемы синонимии занимают важное место при

индексировании содержания нормативных актов, образовании поисковых

образов документов, составлении тезауруса, получении и обработке

правовой информации. Понятие синонимии в АИПС «Законодательство»

условно, отличается от общепринятого и заслуживает дальнейшей

разработки. Сложность и обширность информационно-поискового массива не

позволяет в настоящее время окончательно решать вопросы синонимии в

каждом случае до ввода его в базу ЭВМ и повышает значение диалога

человека с ней, работы с ответами, сопоставления, толкования выданных

ЭВМ структурных единиц нормативных актов. Понимание условности

синонимии необходимо и абонентам – потребителям правовой информации –

при составлении запросов и использовании ответов.

Страницы: 1, 2, 3